– Уголек! Ты вернулась!
Я тискала донельзя довольную пантеру, облизывающую мне щеки,
когда кошка мяукнула и выбралась из объятий. Отбежала на несколько
шагов и села.
– Ты куда?
Дождавшись, пока я подойду, пантера снова отпрыгнула в
сторону.
– Идти за тобой? Ну ладно…
Ворона недовольно звякнула удилами, но послушно последовала за
натянутым поводом. Уголек время от времени оборачивалась, и,
убедившись, что я иду за ней, ускоряла бег.
– Хей, не так быстро, – взмолилась я, запыхавшись. Остановилась,
хватая воздух, и ветер тут же пробрал меня до костей. Ой-ей-ей… Как
же все плохо…
Буран усиливался, снег залеплял ресницы, и я ничего не видела
уже на расстоянии пяти шагов. Что-то неестественное, неправильное
было в этом беге сквозь метель, и с каждым шагом идея вернуться в
седло, а еще лучше сесть отдохнуть, выглядела все заманчивее. …Я
вспоминала служанку, умершую от простуды, и упорно переставляла
ноги. Даже кончик языка прикусила, чтобы взбодриться. Отличное
средство, знаете ли. Сонливость не просто спала, а улетучилась, и
я, отвернувшись от проклятого снега, проверила, не отгрызла ли
чего.
Кошка появилась откуда-то слева, толкнула меня в спину
головой.
– Да поняла я, поняла… Нам нужно туда, – отмахнулась я. –
Надеюсь, ты меня к замку ведешь…
Оказалось, не к замку. В то мгновение, когда сугроб впереди
вдруг зашевелился и опрокинулся назад, у меня вся жизнь перед
глазами промелькнула. Я живо представила себе злого шатуна,
которому мой флер что слону дротик. Здорово усмирять медведей,
отделенных от тебя решеткой в руку толщиной, а вот так, один на
один…
«Шатун» приподнялся, оказавшись с меня ростом, помню, я еще
подумала – медвежонок, что ли? – и только тогда узнала Йарру.
– Кошку отзови, – прохрипел он и снова рухнул в снег.
– Господин! Господин! – бросилась я к нему.
Светлые, он же ранен! Плащ на спине изодран в лохмотья, будто
мужчина налетел на гвозди. На пять толстых острых гвоздей. Дублет
из шотты одеревенел от замерзшей влаги, оставившей розовые разводы
у меня на руках. На ноге импровизированная повязка, сползшая к
щиколотке, а в икре дыра, в которую мог бы войти палец. О боги!
Портал! Сражение! Где же остальные люди?
Я завертела головой в поисках взрослых, глупо надеясь, что
сейчас кто-нибудь еще выберется из-под снега, отдаст мне свой плащ,
взвалит графа на Ворону и скажет: