Тренч ощутил, как по спине течет пот,
но не обжигающий, как пишут в книгах, а ледяной.
Ему живо представилось, как по
натянутым канатам скользят, испуская душераздирающие вопли, пираты,
потрясая жуткими абордажными топорами и пистолетами. Половина из
них наверняка окажется дауни, а значит, не прочь поживиться свежим
еще человеческим мясом. Возможно, пару человек они, не разбираясь,
швырнут за борт, прямо в бездонную пасть Марева, просто для
острастки. Если так, вполне может статься, что приглянется им не
какой-нибудь крепкий матрос с бычьей шеей и ножом за поясом, а
мальчишка в кандалах.
На Рейнланде Тренчу приходилось читать
старые газеты, повествующие о пиратских нападениях, почти всегда
они пестрели такими оборотами, что ему делалось не по себе даже от
прикосновения обычного бумажного листа. Теперь же он имел
возможность лицезреть все это воочию. Шмыгнув носом, он, сам не
зная зачем, покрепче прижал к себе котомку, в недрах которой
беспомощно дребезжал потрохами механический хлам. Ничего ценного
там не было, да и быть не могло, но при мысли о том, что его
швырнут вниз без инструментов и котомки, Тренч испытал короткий, но
оттого не менее нелепый испуг. Как будто человеку, падающему в
Марево, не безразлично, кто разделит его последний
полет…
- Сейчас пожалуют! - крикнул
капитан Джазбер, прикрывая тромблон полой кителя, - Не подавайте
виду, ясно? Вожака не трогать, им я займусь сам! Всем быть на
местах и…
Закончить он не успел.
* *
*
Тренч даже не понял, что случилось.
Понял лишь, что происходит что-то неправильное, не предусмотренное
планом капитана Джазбера, потому что «Саратогу» без всякого
предупреждения вдруг тряхнуло, с такой силой, будто ее ударил
в борт своей покатой головой огромный, поднявшийся с глубины,
нарвал.
Кажется, перед ударом раздался
оглушительный грохот, а может, ему лишь показалось. Тренч просто
обнаружил, что какая-то сила медленно подняла его – и вдруг
швырнула в сторону, небрежно и сильно, как матросы на пристани
швыряют мешки с зерном.
Тренчу повезло. Если бы удар швырнул
его о борт, это, без сомнения, стоило бы ему переломанных ребер, а
то и сломанной пополам, как старое весло, спины. На его глазах
кого-то из небоходов приложило о нактоуз[22], да с такой силой, что
голова лишь негромко хрустнула, выплюнув в воздух мелкую кровавую
взвесь.