— По-хорошему, такого выродка
как ты мне следует прикончить здесь и сейчас. Меня останавливает
лишь то, что возникнет куча вопросов. — После этих слов мне
становится чуть легче дышать, однако после краткой паузы Конфуций
добавляет: — Мы поступим по-другому: завтра ты
исчезнешь.
Ледяной тон в голосе старика
не предвещает ничего хорошего. Я решаюсь вклиниться в его монолог с
мольбой:
— Прошу вас... Дайте мне шанс
проявить себя. Я понимаю, что пошел на обман, но это только потому,
что я пытался выжить. Разве вы не поступили бы таким же образом в
моей ситуации? Вы же видели, я умею приспосабливаться. Я буду
помогать вам и вашему клану во всем...
— Мне был нужен великий воин и
стратег, а не жалкий шут, ничего не помнящий о своей прошлой жизни.
Ты ведь даже никогда не держал в руках оружия — по тебе это
видно.
— Но я выучусь! Я буду
тренироваться...
— Для таких вещей
тренироваться нужно с раннего детства. — Конфуций качает головой,
критически меня разглядывая. — Время упущено. Нам от тебя больше
вреда, чем пользы.
Эти слова звучат как приговор,
который невозможно обжаловать. И все-таки я пытаюсь.
— Постойте! Пусть вам не нужен
я — но вам и вашим людям нужен лорд Грэй! Вам нужен символ, что
дает надежду.
— И мы его получили. —
Конфуций кивает с прищуром. — А завтра этот символ отправится прочь
отсюда, как можно дальше от этой крепости. Я скажу всем, что
отправил тебя на задание. Задание долгое, сложное, в каком-нибудь
из северных доминионов. И ты исчезнешь — навсегда. Конечно, мне
придется хорошенько поломать голову над тем, как привести в
исполнение свой план... Но ничего. Сделаю ставку на Фан
Лина.
Перед мысленным взором
прорисовывается это нагловато-безэмоциональное лицо. На сердце
становится еще гаже — как будто об меня только что вытерли ноги...
а, может, и не только ноги. Впрочем... а могло ли быть по-другому?
Я ведь с самого начала понимал, что не смогу сыграть роль Мастера
Трех Клинков и Убийцы Демона-Принца. Ну не гожусь я для этого,
увы.
Конфуцию и прочим
представителям клана просто не повезло. И мне действительно жаль,
что так получилось.
Проблема лишь в том, что
жалостью ничего не исправишь.
— Можешь выспаться, — бросает
мне, словно подачку, Конфуций. — Завтра тебе предстоит долгий
путь.
— Но куда я пойду? Я ведь
здесь чужой и практически ничего не знаю об этом мире...