— Не моя проблема. — Конфуций
пожимает плечами и двигается к дверям. Затем останавливается и
произносит в полуобороте: — Да, и вот еще что. Я уже понял, что с
головой у тебя не все в порядке, поэтому на всякий случай
предупреждаю: попробуешь выкинуть какую-то глупость — не важно,
какую именно — и я позабочусь о том, что умирать ты будешь очень
долго и очень мучительно. Мы друг друга поняли?
Мне страсть как хочется
броситься с кулаками на Конфуция — но я заставляю себя сдержаться.
В конце концов, я действительно обманул всех, так что... наверное,
изгнание — это очень даже справедливо.
— Да... милорд. — Я
отстраненно киваю. — Не переживайте: я не стану устраивать
сцен.
— Очень на это
надеюсь.
Конфуций уходит, хлопнув за
собой дверью, и я еще долго сижу на полу, стискивая зубы в
отчаянии. Боль в солнечном сплетении и ребрах постепенно
улетучивается, но под сердцем ноет. Не знаю, почему. Может, я
просто склонен верить в лучшее — и потом разочаровываться. А может,
я просто гребаный эгоист, которого наконец поставили на место... Не
знаю.
И, возможно, не хочу
знать.
На этот раз сон долго не
приходит ко мне. Лишь когда за занавешенными окнами становится
светло, мне удается вновь погрузиться в объятья Морфея.
К счастью, на этот раз мне
действительно дают выспаться.
Полдень застает меня сидящим
на кровати и погруженным в раздумья.
Время от времени со стороны
двери и окон моих ушей доносятся шаги и голоса. Я стараюсь
оставаться к ним безучастным, сосредоточившись на себе. На том, кем
я был и кем стал.
Получается не то, чтобы
хорошо. Увы, сон не воскресил мою память о прошлой жизни. Я все еще
не могу вспомнить ни где я жил, ни как меня звали. В голове порой
проносятся со скоростью света какие-то расплывчатые
образы-воспоминания, но не более того. При этом некоторые знания о
старой жизни у меня явно остались. Например, я точно знаю, что жил
в куда более технологически развитом мире. Знаю, что в жизни не
пользовался масляными лампами, и поэтому с большой долей
осторожности решился на то, чтобы, проснувшись, их погасить. Знаю,
что одежду и оружие, которым пользуются живущие в этой крепости, я
вживую видел лишь на страницах учебников истории и в кино... Кино?
Такое странное, неуместное для этого мира слово. Мне известно, что
я пользовался для просмотра кино какими-то специальными
приспособлениями, но их названия упорно не желают восстанавливаться
в памяти.