Валерий был одним из немногих, кто
еще помнил, что за развалины раскинулись между Колизеем и
Капитолийским холмом. Для него это был Форум, а для остальных
мальчишек, пасших вместе с ним своих коров — Campo Vaccina, коровье
пастбище. А что? Они тут коров пасут? Пасут! Значит, в данном
умозаключении противоречие отсутствует. Валерий отличался от
мальчишек еще в одном. Он был грамотен, а все остатки семейных
накоплений мама тратила на учителей, обивая пороги дальних
родственников, Анициев, и умоляя их о помощи. Впрочем, богатейшая
семья Рима, которая сохранила имения в Апулии, на Сицилии и в
Африке, бедными родственниками брезговала, хотя с учебой крепко
помогла. И на службу его тоже взяли по их протекции. Так Валерий
дожил до двадцати четырех лет, имея в активе груду прочитанных
книг, цепкую память, хорошо подвешенный язык и неуемную тягу к
справедливости. И эту справедливость прямо сейчас самым грубым
образом попирали слуги императора.
— Чего тут творится? — он толкнул
локтем Руфа, товарища по учебе. Тот стоял в толпе горожан,
собравшихся перед папской резиденцией и смотревших на происходящее
с хмурым неодобрением.
— Хартуларий(1) Маврикий экзарха
призвал, — со знанием дела сказал Руф. — Грабят его святейшество
Северина. Грабят за то, что ересь монофелитскую нипочем признавать
не хочет. Старик — кремень. Чего они только не делали, а он ни в
какую! Теперь вот папскую казну уносят.
— Да как посмели-то? — возмутился
Валерий, который был парнем крепким, горячим и скорым на руку. —
Господь пусть покарает их за такое святотатство! Да будь они
прокляты, негодяи!
Надо сказать, возмущение Валерия
имело под собой и чисто практические причины. С незапамятных времен
папами и епископами становились, как правило, представители
богатейших патрицианских семей. Они и при жизни жертвовали немало
своих земель в патримоний святого Петра(2), а уж после смерти их
имущество и вовсе безоговорочно отходило матери-церкви. И так уж
получилось, что все несчастья последних десятилетий потомки гордых
квиритов превозмогли лишь благодаря сицилийским имениям рода
Анициев, из которого вышел святой папа Григорий Великий. Он
буквально кормил население Рима за свой счет, когда к городу
приближались враги, когда Тибр выходил из берегов, когда заморозки
губили урожай или когда лютовала чума. То есть, он делал это почти
постоянно. Патримоний стал той кубышкой, которую папы пополняли
тщательно и последовательно, собирая земли, отданные им по
завещаниям и дарственным. А стараниями покойной королевы Брунгильды
владения церкви приросли и богатыми бургундскими имениями. Так что
Валерий возмущался не зря, как и остальные горожане, толпившиеся
сейчас на площади. Если опустошат папскую казну, в первый же
неурожайный год на улице снова будут валяться тела умерших от
голода людей. Ведь в Риме сорок лет даже городского префекта не
было. Он оказался просто не нужен. Истинными владыками города стали
папы и несколько патрицианских семей, сплотившихся вокруг них.