Юты, заселившие эти земли, жили
вперемешку с остатками римлян и кантиев, кельтов из народа белгов.
Христианство то наступало на эти земли, то отступало вновь,
сдавшись под напором язычества. Доходило до того, что даже епископы
бросали здешние кафедры и плыли назад в Галлию, опасаясь за свою
жизнь. Впрочем, покойный король Эдбальд язычество отринул и снова
пригласил прелатов в пустующие епархии, а чтобы закрепить успех,
женился на Эмме Австразийской, принцессе из дома Меровингов.
Впрочем, он и сам был сыном меровингской принцессы Берты, принесшей
христианство на эту землю, да и связи с соседней Нейстрией были
здесь всегда очень прочны. Новый король Эрконберт, паренек лет
шестнадцати, и его старший брат Эрменред, сели на престол отца
всего полгода назад, а потому еще лавировали между язычниками и
христианами, пытаясь удержать власть. В реальной истории Эрконберт
станет тем, кто сокрушит идолов, и тем, чьими стараниями
архиепископы Кентерберийские возглавят церковь Англии, но теперь
все это виделось весьма сомнительным. Ведь флот данов покрыл своими
полосатыми парусами бухту у города.
— Руанцы, сучьи дети, продали нас, —
сплюнул Болли Горелая Борода, разглядывая с борта корабля неплохую
крепость, сложенную, как водится, из обломков зданий Дуровернума,
как его называли пару столетий назад. Цел был и римский порт,
представлявший собой несколько каменных причалов, выдававшихся
вперед короткими языками. Впрочем, он был пуст.
— Почему думаешь, что продали? —
хмуро спросил его Сигурд, трезво прикидывая перспективы осады. Они
казались ему весьма скверными.
Холодало прямо на глазах, а морской
ветер и вовсе продувал воинов до костей. Они заворачивались в
теплые плащи и смотрели хмуро. Взять Кантваребург с наскока не
выйдет. Придется идти на штурм, иначе они передохнут от голода,
пытаясь осаждать город, доверху набитый воинами и жратвой. Юты
скалили зубы на стенах, веселясь так, как веселились все воины
последние три тысячи лет. То есть, показывали полруки, водили
ладонью по горлу и вертели голыми задницами. И, надо сказать,
причин для веселья у них было куда больше, чем у данов.
— Почему продали? — переспросил Болли
после того, как в полной мере насладился видом городских
укреплений. — А чего бы и не продать? Наш папаша Руан спалил и
ограбил до нитки. И как ты, братец, понимаешь, нас теперь в
Нейстрии почему-то не слишком любят. Хотя… Может, и парижане
продали. Мы их тоже в осаде полгода продержали. Они свои башмаки
сварили, пока мы ушли.