Собрав остатки сил, она попыталась
встать. Веки с трудом разлепились. В узкие щелочки ударил свет
тусклой лампочки, показавшийся девочке ярче солнца. Она сумела
различить перед собой два человеческих силуэта. Голова тут же
закружилась, накатила удушливая дурнота и Сольвейг рухнула на
теплую шкуру какого-то зверя. Из глаз потекли беспомощные
слезы.
— Куда?! — повысил голос парень, —
Сказал же, лежи. Если надобность есть какая — скажи. Стесняешься —
женщину для тебя найдем. Найдем, старый?
— Найдем, — подтвердил грубый голос,
который сейчас уже не казался таким грубым.
Сказала бы, если б могла. Но
проклятый язык совершенно не хочет слушаться, и губы, как два
раздувшихся вареника!
— Мама, — попыталась объяснить
Сольвейг, но из разбитых изодранных осколками зубов губ вырвалось
только невнятное мычание.
— Лежи, дочка, — неожиданно ласково
проговорил старик, — Тебе надо лежать! Поверь старому ушкуйнику. Я
всякого насмотрелся.
Ушкуйнику?! Значит все-таки вольные!
Как она здесь оказалась?! Но это сейчас не важно. Главное — мама!
Неужели они не понимают?! Собравшись с силами, она медленно,
раздельно, тщательно выговаривая звуки, чтобы ее поняли,
произнесла:
— Мааа-мааа… — усилие далось тяжело.
Опять накатила боль.
— Все хорошо будет с твоей мамой, —
обнадежил ее маг, — Кнуд, знаешь, где они живут?
— Найдем, — подтвердил старик.
Кнуд… Значит точно у вольных. Но
почему старый пират слушается этого совсем молодого парня?
— И лекаря. Лучшего. Для девочки и
ее матери. Сколько надо денег — скажешь. Отвезешь их в новый дом.
Прислуга тоже на тебе.
— Кровавый, а ты ничего не
перепутал? Ты не ватаман, чтобы вольными командовать!
— Успокойся, старый, я не командую,
я прошу. Можешь счет за хлопоты выставить.
— Был бы я моложе, дал бы тебе
сейчас в морду.
— Неее, — самонадеянно протянул
парень, — Не смог бы.
— Борзый ты! — проскрипел
старик.
— Какой есть, – ответил маг.
Сольвейг обреченно слушала их перепалку. Что же они медлят? Мама же
там одна! Они же обещали! — Отправь кого-нибудь за женщиной. Прямо
сейчас. Пусть пока у тебя побудут. Должен буду.
— И почему я все это для тебя делаю?
— проворчал старик и, не дожидаясь ответа, вышел.
Девочка прислушивалась к
воцарившейся в комнате тишине. Наконец маг зашевелился. Послышались
неторопливые шаги. Судя по звуку, парень ходил от стены к стене,
видимо о чем-то размышляя. Наконец, он подошел к лежанке Сольвейг и
сел рядом.