— Прости. Втравил я тебя в проблемы,
— виновато произнес он.
Девочка хотела возразить, что он тут
ни при чем. Что, все равно, это рано или поздно случилось бы. Но
язык все еще не слушался. А парень продолжал:
— Не думал, что они на тебе
отыграются. Прости, — он нежно дотронулся до ее руки и от этой
ласки из глаз Сольвейг опять потекли слезы. Стыдно-то как! Она
давно не плакала, думала — разучилась. Слезы — признак слабости, а
слабым в трущобах не место. Даже ночью в подушку нельзя. Потому что
может услышать мама, а это ее расстроит. А тут второй раз за
день.
— Молчи, упрямое ты создание! –
прервал ее попытку говорить парень, — Сказано же – нельзя тебе! И
так на тебя целых три аптечки потратил.
Что еще за аптечки?! Если дорогие,
придется рассчитываться. А как? А еще за лекаря! И за жилье! Что он
запросит от нее за все это?! В ее измученную болью голову только
сейчас пришла эта мысль. И тут же исчезла. Какая разница? Если он
вылечит маму, пусть делает с ней что захочет. Тем более после плена
у бандитов бояться глупо, хуже вряд ли уже будет.
— И не придумывай себе всякие
глупости, — Сольвейг еще раз убедилась, что он читает ее мысли, —
Ничего ты мне не должна. Все остальное обсудим потом, когда
выздоровеешь. Мне сейчас придется уйти. Возможно надолго, — он
запнулся, будто хотел произнести другое слово, — Денег для вас я
оставлю у Кнуда. Это хозяин таверны, куда ты меня провожала в
прошлый раз, — можно подумать, она не догадалась. Кнуда в трущобах
знают все. Может не так хорошо, как Кракена. Но у вольных своя
замкнутая жизнь, свои интересы, куда посторонним хода нет. И их
опасались даже портовые.
— Дом запишут на тебя, — продолжал
парень, – Живите. Учись. Ты девочка умная, сможешь наверстать
упущенное. Наймешь учителей, они поднатаскают. Денег хватит.
Вольные за вами приглядят, я попрошу. Если станет совсем худо, в
самой безвыходной ситуации обратишься к княжнам Бежецким. Скажешь,
что пришла за долгом от Раевского. Это я. Но это на крайний случай.
Рогнеда с Зоряной девочки хорошие, но они аристократки. Впрочем, ты
сейчас ничего не запомнишь. Я лучше напишу.
Он встал и отошел. Послышался звук
отдвигаемого стула. Парень сел писать для нее письмо. А у Сольвейг
в голове заметались мысли. Неужели все, что он сказал — правда?! Но
за что?! Почему?! И кто он такой, чтобы делать такие подарки?!
Аристократ! Точно — аристократ! Целых княжон называет по имени и
девочками, как каких-то простушек! Ну почему она не решилась пойти
к нему в слуги сразу?! Мама уже была бы здорова, и не было бы этих
мучительных дней в плену у банды. И все равно, странно это… Даже
если аристократ. Почему он выбрал именно ее? Спас, освободил,
пытается вылечить? А может он влюбился в нее, как тот принц из
сказки в свою Золушку?!