Пока Рошфор был на службе Ришелье,
подобное поведение еще как-то сдерживалось. Оказавшись
предоставленным самому себе, Рошфор стал обычным прожигателем
жизни, а вырвавшись на свободу после заключения, перешел на сторону
тех самых людей, которых некогда гнобил Ришелье -- в том
числе и герцога де Бофора. Ведь Бофор проявил к Рошфору доброту,
поручившись за него перед королевой.
Так кем же являлся у Дюма граф де
Рошфор?
Прежде всего, скажу, кем он
не являлся. Он не был злодеем, и временами, особенно к
концу романа "Двадцать лет спустя" к нему испытываешь все большую
жалость.
Но не был он и человеком, который
мыслит государственными категориями и болеет за Францию. Его
преданность -- это преданность личного характера. У него
нет каких-то особых убеждений, он зеркало тех, кому служит, но
когда им руководит выдающийся человек, он способен совершать
великие дела.
Вот только великих людей всегда
дефицит. Ришелье умер. Если бы королеве Анне хватило ума сказать
несколько ласковых слов Рошфору или, хотя бы, выслушать его, почему
он не может поехать в Брюссель по ее поручению, он был бы
беззаветно ей верен.
Был бы он верен и Мазарини, если бы
тот не постарался дать ему заведомо невыполнимое для Рошфора
поручение -- сторожить в тюрьме Бофора. Бофор ведь проявил к
Рошфору доброту -- ну, вы помните... И вот под руководством Бофора,
а потом и коадъютора действия Рошфора становятся на редкость
деструктивными. Если бы Ришелье мог узнать об этом, он перевернулся
бы в гробу.
Государственные интересы? О чем
вы...
Интересы Франции? Да не
смешите...
К Рошфору проявили доброту, и он как
подобранный на улице пес готов был служить любому безрассудному
авантюристу, из-за чего и погиб от руки д'Артаньяна.
Д'Артаньяну было его жаль.
Мне тоже.
Дюма изобразил трагедию человека, который не мог существовать
без достойного господина.
Можно почти держать пари, что
большинство читателей, вспоминая этого персонажа, прежде всего
представляют его экранные образы — немолодой вояка, в нашем
варианте еще и невысокого роста живчик, что добавляет ему
комичности. В общем, персонаж, который прекрасно оттеняет главных
героев.
Но в том-то и дело, что у Дюма это
совсем другой персонаж. Прежде всего, не столько вояка (хотя и это
тоже: Глаза служили ему для того, чтобы улавливать, не
гневается ли на кого-нибудь король, а рука — чтобы разить
виновника: какого-нибудь Бема или Моревера, Польтро де Мере или
Витри