<…>.
Шла ли речь об обеде, Атос
устраивал его лучше любого светского человека, сажая каждого гостя
на подобающее ему место в соответствии с положением, созданным ему
его предками или им самим. Шла ли речь о геральдике, Атос знал все
дворянские фамилии королевства, их генеалогию, их семейные связи,
их гербы и происхождение их гербов. В этикете не было такой мелочи,
которая была бы ему незнакома; он знал, какими правами пользуются
крупные землевладельцы, он был чрезвычайно сведущ в псовой и
соколиной охоте и однажды в разговоре об этом великом искусстве
удивил самого короля Людовика XIII, который, однако, слыл знатоком
его.
Как все знатные вельможи того
времени, он превосходно фехтовал и ездил верхом. Мало того, его
образование было столь разносторонне, даже и в области
схоластических наук, редко изучавшихся дворянами в ту эпоху, что он
только улыбался, слыша латинские выражения, которыми щеголял Арамис
и которые якобы понимал Портос; два или три раза, когда Арамис
допускал какую-нибудь грамматическую ошибку, ему случалось даже, к
величайшему удивлению друзей, поставить глагол в нужное время, а
существительное в нужный падеж. Наконец, честность его была
безукоризненна, и это в тот век, когда военные так легко входили в
сделку с верой и совестью, любовники -- с суровой щепетильностью,
свойственной нашему времени, а бедняки -- с седьмой заповедью
господней."
Если внимательно прочесть это
описание, то получается, что Арамис, Портос и д'Артаньян
восхищались вещами, которые не зависели от их кумира -- манерами,
внешностью, силой и данным ему блестящим образованием. А как же его
личные качества? Что можно сказать о них?
Практически ничего. Хотя нет, Дюма
сообщил, что честность Атоса была безукоризненной. Во всяком
случае, так считали мушкетеры. Правда, довольно скоро д'Артаньян
столкнулся с ситуацией, когда честность его старшего товарища
оказалась не такой уж безупречной. Решение играть на имущество,
которое ему не принадлежит -- не самый достойный поступок.
Признание (пусть и под видом рассказа о друге), что он убил жену,
не свидетельствует, что у Атоса есть хотя бы крупица милосердия.
Да-да, оскорбленная честь, мы помним. Но не случайно потрясенный
д'Артаньян, даже услышав о клейме жены Атоса и зная о правах
вельможи вершить правосудие в своих землях, назвал это убийством.
"Да, всего лишь убийство", -- ответил Атос.