Ну, молодцы, чего уж там! Интересно,
а Атос с Арамисом понимают, что отказываясь бежать вдвоем, они
играют головой д'Артаньяна? Это не "ложное положение" как говорит
Арамис. Это эшафот. Портос-то выкрутиться может, строго говоря, он
не на службе, он никому не приносил присягу, его даже вольнонаемным
назвать нельзя. А вот д'Артаньян офицер. Он присягу приносил.
Тихонько выпустить своих пленников он может — это нормально. А вот
бежать вместе с ними — нет. Это уже измена. А за измену...
Но Атос не желает ничего понимать.
Хотя в менее опасной ситуации он заставил замолчать Арамиса,
который предложил друзьям перейти на сторону Фронды. Но здесь он не
стесняется шантажировать друзей своей смертью.
А тут и Мордаунт пожаловал.
В результате д'Артаньян оказался в
ситуации цейтнота. Да, он выиграл немного времени — полчаса, но что
такое полчаса в данной ситуации?
Полчаса — это слишком мало. У него
нет времени уговаривать Атоса опомниться и бежать, хотя это было бы
идеальным решением проблемы, а уж он нашел бы оправдания и сам
Мордаунт поверил бы ему. Но времени нет. Мордаунт должен вот-вот
вернуться с приказом Кромвеля и забрать его друзей. Что он может
сделать, чтобы их спасти? Только бежать вместе с ними, а это... См.
выше.
При этом убивать солдат, которые
сторожат пленников, ему тоже не хочется. Так что он прибегает к
достаточно рискованному способу освободить друзьям дорогу. Глава
"Господи Иисусе!" совершенно великолепна — перечитайте, не
пожалеете. Как и последовавшее после этого объяснения друзей.
У д'Артаньяна еще есть способ
выкрутиться после свершенного бегства. Надо вернуться во Францию и
представить дело перед Мазарини в благоприятной виде. Ну,
действительно, нехорошо было бы французу выдавать англичанам
соотечественников. Так что оправдаться еще можно.
Но... все карты опять путает Атос, к
которому присоединился Арамис. Они отказываются покидать Англию,
они же слово дали.
— И вы обещали королеве Генриетте, —
продолжал д’Артаньян раздраженно, — проникнуть в лондонский Тауэр,
перебить сто тысяч солдат и победить, несмотря на волю всего народа
и честолюбие такого человека, как Кромвель? Вы не видали этого
человека — ни вы, Атос, ни вы, Арамис. Знайте, это гениальный
человек, который очень напоминает мне нашего кардинала — не этого,
а того, великого. Не берите же на себя слишком много. Умоляю вас,
милый Атос, не жертвуйте собой напрасно. Когда я на вас смотрю, вы
кажетесь мне благоразумным человеком; но послушать вас, вы совсем
сумасшедший. Помогите же мне, Портос! Что вы думаете об этом?
Скажите откровенно.