«Хм, особиста командир водолазов приволок неспроста», —
мелькнула у меня мысль. И точно. Беридзе сразу начал задавать
вопросы:
— Меня очень интересует, как вам удалось поймать захватами
скафандра натовский автономный подводный дрон, управляемый
искусственным интеллектом. Разработка американская, надо сказать,
новейшая. Используется для патрулирования вдоль глубоководных
кабелей. И еще никому на всем нашем флоте подобного не удавалось.
Ни один водолаз пока не смог настолько близко пообщаться с такой
штуковиной, тем более, схватить ее. Возможно, вы вспомните,
старшина, какой именно режим захватов скафандра был активирован у
вас в тот момент? Это очень важно для разработки мер
противодействия вражеской технике.
Я ответил честно:
— Ничего не помню, товарищ капитан третьего ранга, хоть
расстреляйте.
Беридзе недобро ухмыльнулся:
— Зачем же расстреливать? Просто не подпишу после выздоровления
вам допуск к водолазному оборудованию. Оно у нас очень секретное. А
раз вы навыки утратили по причине контузии, так кто же виноват,
кроме несчастного случая? Вот и все, закончится ваша водолазная
карьера. Будете помогать на камбузе до окончания похода. А потом мы
вас на берег спишем. Так что в ваших же интересах, старшина,
вспомнить все детали. И побыстрее вспоминайте. Даю вам восемь
часов.
После этого особист ушел, а лейтенант остался. Он уселся на
пустую койку напротив и смотрел на меня так внимательно, словно
видел впервые. Потом сказал откровенно:
— Ох, не знаю я, Игореха, что с тобой делать? Я понимаю,
конечно, что ты все забыл из-за проклятой контузии, но Беридзе не
отстанет. Ему наплевать на твое состояние. Он въедливый у нас. Ему
докладывать скоро надо об этом инциденте, вот и нервничает.
Я спросил удивленно:
— Кому же он будет докладывать с такой большой глубины
посередине океана? Отсюда, наверное, даже радиоволны мощнейших
передатчиков до поверхности не дойдут. Ну, если только антенна на
специальном буе не вынырнет, да на спутник не передаст.
Лейтенант объяснил:
— Сейчас подходим к точке рандеву с одним из наших советских
траулеров, оборудованных аппаратурой связи особого назначения.
Только с ними на связь и выходим, причем, на частотах китообразных
общаемся. Прямо с глубины остронаправленные сигналы посылаем, чтобы
исключить перехват. Другими способами не радируем, чтобы
секретность полную соблюдать, иначе натовцы легко подлодку
запеленговать могут. У них теперь искусственный интеллект за
радиоэфиром следит круглосуточно, а антенны, беспилотники и
спутники наблюдения у них повсюду. Так что даже наши радиопередачи
на спутник отследить могут. Поэтому мирные рыболовецкие траулеры
двойного назначения для нас так важны. Они являются нашей военной
хитростью. А по каким координатам эти траулеры спецсвязи находятся
на нашем маршруте в контрольных точках, то лишь командиру корабля
известно, да этому Беридзе. Но, раз нервничает особист, значит,
очередной сеанс связи состоится в ближайшие сутки-двое. А когда ты
вспомнить сподобишься более подробно историю с этим натовским
дроном, черт его знает.