- …вы совершенно правильно всё понимаете. – Валентин Харт
сокрушенно покачал головой, отправляя в рот кусочек нежнейшего
мяса. – Почти вся моя охотничья партия разбежалась кто куда,
наплевав на все договорённости. Волколаки, «снежинки» – вот вся эта
дрянь виновата. И никакими деньгами моих «храбрецов» назад не
заманишь.
- Может, просто сумма маловата? Может, кто-то просто
жадничает? – Френн, как всегда, был в своём репертуаре; похоже,
въедливость инквизитора не могли перебить никакие обстоятельства
вообще.
Харт, однако, не обиделся. Он расхохотался.
- Да если бы! Понимаете, господин инквизитор, мне
жмотиться – толку ноль. Продав шкуру – одну лишь шкуру! – снежного
льва, я могу два года безбедно жить на юге Лютеции. Рядовому
охотнику из моей группы я плачу двести золотых империалов за один
поход к Белой вершине плюс премия в сотню, если мы возвращаемся с
добычей. По меркам Хляби это огромные деньги.
- А что, – Фигаро, наконец, высунул нос из пенных недр
пивной кружки, – есть и не-рядовые? Особенные какие-то
охотники?
- Конечно, – траппер кивнул и щелкнул пальцами. Из
горячего тёмного воздуха тут же соткался низенький полный бородач с
подносом, на серебряной тверди которого возлежал поросёнок – только
что с вертела. – Разумеется, в моей команде есть и особенные
охотники. А именно – колдуны. Точнее, сейчас остался только один –
остальные разбежались. И тут ведь какая штука с этими колдунами: с
одной стороны, добраться до Белой вершины без помощи мастера Других
наук – всё равно, что пытаться сплавиться по Ниагарскому водопаду
на одноместной байдарке. Шанс есть, но я бы на такого смельчака не
поставил. С другой стороны, услуги колдунов здесь, на Хляби,
крайне, крайне дороги. Я бы сказал, до невменяемости дороги… Однако
же, позвольте себе немного отвлечься на этого великолепного свина.
Мой повар, в отличие от некоторых господ, имеющих наглость называть
себя охотниками, своё жалованье получает не зря.
Следователя в таких делах никогда не нужно было упрашивать
дважды, да и инквизитор с утра успел порядком оголодать, поэтому
поросёнка (он действительно оказался выше всяческих похвал)
растерзали буквально минут за двадцать. После этого на столе тут же
организовалась бутылочка красного сухого, и разговор потёк более
обстоятельно.