таясь стоящему перед ними Фролу что-то
втолковать. Один даже за грудки старика схватить попытался, да
только тот миндальничать не стал, без лишних разговоров так в лоб
зарядил, что бедный селянин кубарем покатился.
— А ну, идите отсюда, покуда целы! Сказал не пущу в избу, значит
не пущу! — донёсся до меня злой выкрик старика. — До Воробьевки вон
идите!
Толпа грозно зашумела, надвигаясь на хозяина заимки. В руках
Фрола блеснул топор.
— Переждать бы, государь, — придержал меня за рукав Иван,
заметив, что я дёрнулся к дому. — Негоже тебе местным людишкам на
глаза показываться. Фрол их прогонит.
— Сомнут они твоего Фрола, дядька Иван, — со вздохом возразил я,
обернувшись к окольничему. — А потом и до Ломтя с Михайлой, что в
избушки затаились, доберутся. И что тогда делать будем? Одежда,
припасы, кони; всё там. Всё равно идти придётся.
Обстановка возле заимки и вправду всё больше накалялась.
Мужики всё плотнее подступали к Фролу, взяв его в полукольцо. Тот,
прижавшись к двери, отмахивался, пластая топором воздух, но было
понятно, что долго ему не продержаться; даже если и убьёт
одного-двух, остальные навалятся.
— А ну, осади! — поняв, что удержать меня в лесу не получится,
Чемоданов решительно направился к толпе, рванув из ножен саблю. —
Вы что творите, мужики?! Бунтовать вздумали?!
Толпа отхлынула, развернулась на властный голос.
— Никак Иван Семёнович? — выдохнул худощавый мужик с
всклокоченной бородёнкой, смахивая потёртым рукавом кровь,
сочащуюся из носа. По всему видать, как раз тот буян, что недавно
Фрола за грудки хватал. — Из лесу!
— Да не один, а с послушником, — поддакнули ему из толпы. —
Смотрите бабы, молоденький какой!
Я мысленно поморщился. Вот ведь. Мне ещё в поглядушки с местными
поиграть не хватало. Москва недалеко. Наверняка многие из
деревенских там не раз бывали. Как бы не узнал кто. Может,
обойдётся?
— Так то ж царь! — разом развеяла все мои надежды пожилая баба в
сером платке. — Я его на пасху во время крестного хода с
митрополитом рядом видела!
— Ох, ты ж божечки! — отшатнулась, вытаращив глаза рядом с ней
молодуха. — И я видела!
В наступившей тишине все уставились на меня. Неверяще,
поражённо, не в силах осознать увиденное. Ну, да. Разрыв шаблона
ещё тот. Не в обычае тут у царей почти в одиночку в подряснике по
лесам шастать. Вот и стоят, глазеют, слова вымолвить не в силах. И
тол