— А затем его выманить, если он завтра сам из города уедет?
— Это как? — я придвинулся к Грязному, внимательно слушая его
рассказ.
Всё-таки зря я грешил на историю. Не изменилась она. Во
всяком случае в отношении князя Василия Михайловича Рубца
Мосальского, не изменилась. Сказано в ней, что не участвовал
дворецкий ЛжеДмитрия I в восстании Болотникова, так оно наповерку и вышло.
По словам Грязнова, мой несостоявшийся убийца идти в поход
на Москву отнюдь не стремился. Хитрый боярин тайно прибыл в Путивль
лишь для того, чтобы отметиться как сторонник нового
самозванца, на случай если Болотникову улыбнётся удача. Отметился,
и тут же запросился обратно в Корелу под тем предлогом, что неплохо
бы и Север на помощь спасшемуся государю поднять.
Кстати тот ещё вопрос: где Корела и где Путивль? Это же выходит,
что Рубец заранее сюда выехал, чтобы встретиться с Болотниковым
успеть. Знал выходит о готовящемся походе, а может и сам Молчанову
его организовывать помогал.
Ну, да ладно. Во всяком случае, будущее, в отношении
данного, шибко мне неприятного индивидуума, я сам намерен
кардинально изменить. И если всё получится, не удастся
Рубцу-Мосальскому спокойно в крепости пару лет пересидеть, а затем
ко второму ЛжеДмитриюпримкнуть. И среди бояр и
дворян, к полякам впоследствии переметнувшихся,
«Окаянного» тоже уже не будет. И сдохнет эта тварь на четыре с
половиной года раньше, чем в «прошлой» жизни произошло.
— Это хорошо, — задумчиво потёр я подбородок, анализируя
сообщение Грязнова. — Значит попробуем догнать. Эх, знать бы
заранее, какой князь дорогой на Север возвращаться будет, можно
было бы ему засаду устроить!
— Через Глухов он поедет, Фёдор, — пожал плечами бывший
опричник, давая понять, что проблема и выеденного яйца не стоит. —
А засаду нужно у переправы через Клевень устраивать. Там удобный
брод только один. Иначе хороший крюк делать нужно.
Мы немного посидели молча, всматриваясь в искрящиеся в полоске
заходящего Солнца волны Сейма.
— А ты откуда знаешь? Ну, про Глухов?
— Так я, Фёдор, и на пиру о службе не забываю. За то меня
сам Иван Васильевич ценил. Увидел рядом с Болотниковым убийцу
царицы Марии, сразу о том, что ты татя казнить пожелаешь и подумал.
Ну, и подсел к злодею вина заморского распить. А когда
тот охмелел, расспросил осторожно о том, что нам для дела знать
надобно будет.