– Под
ноги гляди, – сказал он Петеру. – Кусты видишь? Это песчаный
виноград.
Петер с
опасливым интересом присмотрелся к чёрному кусту, что рос
неподалёку между дюнами. Словно бы почуяв его взгляд, из розетки
листьев выползло покрытое трещиноватой корой щупальце, огладило
песок и спряталось.
– Ого, –
Петер поёжился. – Как будто облизывается, да?
Кат
прицепил свёрнутую верёвку к поясу. Поддёрнув штанину, он показал
шрам на голени – полукруглую отметину, будто от капкана.
– Ничего
себе, – только и сказал Петер.
– Там
пасть с зубами под землёй, – объяснил Кат. – Обходи подальше. Лучше
– саженей за пять.
– Буду
обходить, – серьёзно пообещал Петер. – А какие ещё тут бывают… ну,
опасности?
Кат
почесал переносицу под очками.
– От
теплового удара помереть можно, – сказал он. – Сейчас-то утро, ещё
терпимо. А вот днём будет уже по-настоящему горячо.
Петер
кивнул. Вытер пот, бисером выступивший на лбу.
– И
пневма всё время уходит, – Кат выпростал из-под рукава духомер,
сдвинулся так, чтобы на прибор упала тень. Камень ещё светился,
хоть и заметно бледнее, чем накануне. – Задержишься подольше, хоть
днём, хоть ночью – и привет.
Петер
покачал головой, впившись взглядом в духомер. На труп, валявшийся у
ног, он старался не смотреть.
– Ладно,
– подвёл итог Кат. – Пора отсюда сваливать. Погоди
минуту.
Ноги в
зимних ботинках по самую щиколотку увязали в горячем песке. Кат
поднялся на вершину дюны. Неторопливо повернулся вокруг себя, дыша
размеренно и глубоко. Закрыл глаза. Постоял, слушая шорох песка и
шелест ветра, ощущая, как солнце всё сильней припекает спину в
тёплом плаще.
– А
почему… – донёсся снизу голос Петера, но Кат вскинул руку, и
мальчик послушно замолк.
Ветер,
словно ждал знака, тоже успокоился. На минуту стало почти тихо,
лишь беспрестанно шептались между собой мириады песчинок, да звенел
в ушах ток крови.
«Куда?» –
спросил Кат. Спросил беззвучно, не словом, не мыслью даже, а как бы
весь стал вопросом, самой сутью превратился в поиск, в жажду найти
выход. Больше не было Демьяна Ката, упыря, курьера, личного
снабженца градоначальника Будигоста. Был только вопрос.
«Куда?»
Сердце
застучало чаще, шум в ушах стал сильней. Грудь наполнила нежная
тоска, как будто вспомнил что-то давно забытое, милое, детское, что
уже не вернуть, да и не надо, достаточно просто вот так вспоминать
порой и грустно улыбаться…