По-прежнему оставалось совершенно непонятным, что
же делать дальше.
Но на
душе всё равно было спокойно. Во всяком случае, немного спокойней,
чем обычно.
Петер
нагнал Ката у прорехи в заборе.
– Она бы
его всё равно не убила, – сказал он. – Хоть из пистолета, хоть как.
Никогда в жизни не смогла бы. Уверен на все сто.
Кат
остановился и принялся отдирать от плаща комки репьев.
– Если
уверен на все сто, – проворчал он, – тогда зачем иглы
вынул?
У Петера
отвисла челюсть.
Кат
фыркнул:
–
Пистолет был заряжен. Потом оказался разряженным. В Разрыве я на
пять минут отдал его тебе. Ежу больному ясно, что это твоих рук
дело.
Петер
опустил глаза.
– Я
боялся, что он её застрелит, – проговорил он тихо. – Что у неё не
хватит духу, когда... А он отберёт оружие. И убьёт её. Поэтому я
вынул иголки. И выбросил в Разрыве. Там и выбросил, где вы шнурок
завязывали... А ещё – потому что всё это было неправильно. Слишком
неправильно. Извините.
Кат снял
с рукава последнюю колючку. Щелчком отправил её в полёт.
– Хватит
мне выкать уже, – сказал он.
Петер
поднял взгляд и несмело улыбнулся.
– А я
знаю, на каком языке книга написана, – сказал он вдруг. – Это
называется эллиника.
Они
приходили.
Являлись из далёких уголков вселенной, из
экспериментальных колоний, созданных волей Основателя. Шли на мой
непрестанно транслируемый призыв, обращённый в космическую тьму.
Изыскивали способ добраться до старушки-Земли – передавая друг
другу якоря (а, скорей всего, воруя. Впрочем, как сказал осёл
доярке: метод не важен, важен результат).
Здесь
они получали от меня щедрые подношения. Скольких мироходцев я
одаривал деньгами и драгоценностями! В ответ каждый из них делился
знаниями о планетах, на которых ему доводилось побывать. Знаниями –
и якорями. Частицами посещённых миров. Я вплавлял эти частицы в
инертную оболочку, создавал очередную копию атласа, а потом вручал
её моему гостю. Вручал, надеясь, что тот найдёт способ бороться с
разбушевавшейся Великой Пустыней. И гость уходил.
Они
все уходили.
Навсегда.
Никто
из них не справился. Никто не вернулся. Никто не совладал с нашей
общей бедой.
Но,
если ты читаешь эти строки, о путник, то у нас ещё есть надежда.
Быть может, ты не слышал зова, ибо мощность моих передатчиков не
безгранична. Если книга всё же каким-то образом попала тебе в руки,
молю, не медли!