Отец
зла ждёт тебя на острове солнечной тюрьмы. Отправляйся во всеоружии
и будь наготове.
Лучший Атлас Вселенной
– Отец
зла ждёт тебя на острове солнечной тюрьмы, – прочитал Кат вслух. –
Отправляйся во всеоружии и будь наготове.
– Отец
зла, – повторил Петер. – Думаешь… думаешь, это он?
– Кто
«он»? – хмуро спросил Кат.
– Мне
кажется, речь идёт об Основателе. Не знаю, кого ещё можно было бы
так назвать.
– Ну так
пойдём и посмотрим, – сказал Кат.
Он не
ошибся тогда, ночью, в заброшенном доме. Неизвестный автор атласа
позаботился-таки о переводе – даже о нескольких переводах. После
страниц с эллинским текстом следовали главы на каком-то наречии,
которое напоминало родной язык Петера. Увы, лишь напоминало:
знакомые мальчику литеры складывались в непонятные, словно бы
нарочно исковерканные слова. Кроме того, пару дюжин листов
заполняли составленные из чёрточек иероглифы – Кат не встречал
таких ни в одном из миров и с трудом представлял себе людей,
которые по доброй воле согласились бы пользоваться каракулями
вместо нормальных букв либо рун.
Вероятно,
в самом начале книги когда-то были главы, записанные понятной всем
людям божественной речью. Но теперь на месте безжалостно вырванных
страниц остались только торчащие из корешка лохмотья.
Потратив
изрядное время, Кат нашёл переводчика – старого морщинистого раба,
числившегося при местной библиотеке. Тот оказался бойким трудягой и
осилил атлас за неделю, исписав толстую тетрадь мелким крысиным
почерком. При этом выяснилось, что в середине книги также не
хватает листов. По счастью, старик знал не только эллинский и
кое-как восполнил недостающее, разобрав иероглифы.
Всю
неделю раб ел и пил на Катовы деньги, жил в его гостиничном номере,
а каждый вечер из библиотеки наведывался специальный человек,
который проверял, не повредил ли Кат муниципальную собственность
(раба), и забирал арендную плату. Весьма, надо сказать, немалую.
Хорошо, что в местных банках охотно принимали золото.
В итоге,
Кат пришёл к выводу, что здорово переплатил за услуги. Готовый
перевод изобиловал сведениями, которые не имели ни малейшего
практического смысла. Например, в предисловии кратко
пересказывалась история миров Основателя – и без того известная
даже ребёнку. Послесловие было посвящено рассуждениям на
отвлечённые темы: безымянный автор размышлял о законах общества, о
природе добра и зла, о судьбах человечества и так далее. Своё
многословие он гордо объяснял любовью к правде, которая для него
была превыше всего на свете.