Петер
отпустил локоть Ката и, моргая, огляделся.
– Ух ты,
– сказал он. – Океан. Это же океан!
Расстёгивая на ходу куртку, он медленно пошёл к
воде. Которая сверкала миллионом искр, шелестела и плескалась о
берег. Которая собирала и тут же распускала на своей рябой шкуре
пенные гребешки волн. Которой было много, много, много. Которая и
называлась – океан.
Кат снял
было очки, но подумал и снова надел. Мир выцвел, потеряв в
волшебстве, зато прибавив в чёткости. Китеж тоже стоял на морском
берегу. Но вечно сонное, мелковатое Стеклянное море, равнодушно
принимавшее в себя илистые воды речки Удачи, было совсем, совсем
другим.
«Будь
наготове», – вспомнил Кат и, отвернувшись от берега, принялся
разглядывать место, куда их забросил атлас.
Место
казалось совершенно диким. Необжитым, нехоженым. Вдоль берега
стелилась кайма сине-зелёного кустарника, похожего на китежский
можжевельник, с проблесками алых ягод в колючей гуще листвы. Там и
сям торчали пальмы – низенькие, Кату по плечо. В дюжине шагов от
берега пальмы становились выше и мощнее, а чуть дальше стоял
настоящий густой лес, где с беспечным остервенением перекрикивались
птицы. И, словно нарисованная художником, набившим руку на салонных
пейзажах, виднелась над лесом гора – невеликого размера, судя по
тому, что её пологую вершину не застила полуденная
дымка.
«Остров
солнечной тюрьмы, – подумал Кат. – Солнце есть, тюрьмы не видно.
Или я плохо смотрю, или раб напортачил с переводом. А может, атлас
брешет? Но зачем тогда мне сказали его искать?.. Неужели мальчишка
прав, а я ошибся, и сон – просто сон, и всё впустую? Впрочем, авось
ещё увидим эту тюрьму. А то и что похлеще».
Он вдруг
осознал, что вспотел – хоть выжимай – и с отвращением стянул
душный, пропахший танжерской гостиницей плащ. Спохватившись,
привычным жестом задрал манжету рубашки: камень светился,
подсказывая, что с кормлением можно повременить.
– А
вода-то тёплая, – послышалось от берега.
Кат
обернулся. Сзади стоял Петер – взъерошенный, с мокрыми рукавами. Он
успел скинуть ботинки и закатать до колен штанины. Ступни,
блестевшие от воды, были по низу облеплены песком.
–
Купаться потом будешь, – сказал Кат. – Сперва бога найдём, потом
все развлечения. Если живы останемся.
Он
перекинул плащ через плечо и зашагал вдоль берега. Петер, подобрав
с песка куртку и ботинки, пустился следом.