С минуту
он всматривался в блёклую синь, щурясь сквозь очки.
Потом
сказал:
– В рот
мне мёд. Похоже, нашли.
– Что
там? – Петер встал рядом. Добавил тише: – Пойдём ближе
посмотрим?
–
Придётся, – бросил Кат. – Ботинки надень.
Путь шёл
в гору, идти было тяжело. Лес на этой части острова почему-то не
рос, зато можжевельник стоял густо, и порой между колючими,
прилипчивыми ветками вовсе исчезал просвет. Кат с Петером
пробирались сквозь кусты, ноги скользили по многолетней,
слежавшейся в рыжее одеяло подстилке – а вверху всё заметней
становилось то, что ещё четверть часа назад было совершенно
незаметным.
В воздухе
реяло хрупкое, бесцветное мерцание. Будто над островом – над
большей его частью, кроме самого побережья – опрокинули резную
хрустальную вазу. И её гигантские ломаные грани сверкали, становясь
видимыми на долю секунды: то у земли, то чуть повыше деревьев, а то
и вовсе в зените.
– Солнце
поднялось, – пыхтел Петер, ломая податливую хвою. – Пока низко
стояло, не видно было… А теперь – вот…
– Тише
будь, – сказал Кат, отгоняя от виска мошку.
–
Извиняюсь, – пробормотал Петер и тут же, зацепившись за что-то
ногой, грохнулся на старую, насквозь прогнившую корягу. Раздался
длинный, раскатистый треск, в воздух поднялось облако трухи,
замелькали всполошенные бледные бабочки.
Кат
бесстрастно глядел, как мальчик, пытаясь встать, возится среди
обломков дерева, разворошенных ветвей и раздавленных
ягод.
– Ну
извиняюсь же, – буркнул Петер, приняв наконец вертикальное
положение. – Корней тут внизу понатыкано…
– У нас
хорошая новость, – сказал Кат. – Если Основатель находится здесь,
он наверняка всё это слышал. И, раз мы ещё живы, думается, убивать
он нас не намерен. Во всяком случае, сразу.
Петер
виновато понурился. Светлые вихры торчали в разные стороны, за ухом
застряла веточка.
– Ну, мы
это… пойдём, что ли, дальше? – предложил он вполголоса.
– Пришли
уже, – ответил Кат. И скупо повёл рукой, показывая.
Кусты
перед ними обрывались ровной линией, которая уходила вправо и
влево, опоясывая остров вдоль берега. За линией, абсолютно
неуместные и невозможные здесь, в диком краю, виднелись огородные
грядки. Аккуратные, окученные, прополотые. Дюжина рядов, полсотни
травянистых высоких растений в каждом. Широкие бледные листья вяло
покачивались на ветру.