– Дёма! –
сказала Ада громко, так, что Петер вздрогнул.
Кат не
двинулся с места.
– Я могу
сходить... – начал Петер неуверенно.
– Сиди! –
бросила Ада. – Демьян, ну чего ты ждёшь?
«Всё, –
подумал Кат. – Пошло-поехало».
Ада
выпрямилась на стуле. Руки вцепились в подол платья, чёрные ямы
глаз нацелились на Ката. Она уже плохо владела лицом и голосом, и
он знал, что это не пройдёт само по себе. Ада долго ждала, пока
Петер насытится и напьётся; от голодных людей ей было куда меньше
проку, потому-то она и терпела всё это время, изображала улыбки и
смех, притворялась спокойной, радушной… Нормальной.
Теперь
нужда в притворстве пропала.
Кату
оставалось одно.
Уйти.
Уйти,
оставить здесь этого вежливого белобрысого пацана в нищенском
тряпье, с его дурацкой историей, дурацким, не вовремя открывшимся
даром и дурацкими круглыми доверчивыми глазами. Дать Аде сделать
то, что она делала всегда. Дождаться, пока всё закончится, и
отволочь тело в подвал. Или, если пацан выживет – увести его прочь,
дурного, стонущего, безмозглого.
А потом,
наверное, выпить водки. Да что там – выпить. Нажраться,
насвинячиться, чтобы вытравить из головы любые мысли.
До поры,
пока она не проголодается снова.
Но
сначала надо было просто уйти.
– Дёмка!!
– взвизгнула Ада.
Петер,
перепуганный, вскочил. Табуретка опрокинулась, он запнулся и
повалился на спину. И очень вовремя: Ада уже тянула руку, худую, с
мосластым локтем, со скрюченными пальцами – будто бы в попытке
ухватить самый воздух, спёртый, пропахший снедью и свечным воском.
Она налегла на стол, тот сдвинулся с мучительным скрипом. Блюдо
грохнулось на пол и разлетелось фаянсовой шрапнелью. Подсвечник
упал, две свечи тут же погасли, и только одна продолжала гореть:
крошечный огонёк, синий от натуги, из последних сил держался за
кончик фитиля.
Ада
хрипела, Петер в молчаливом ужасе скрёб башмаками по половицам,
силясь подняться. Кухня, ещё минуту назад выглядевшая вполне
пристойно, превратилась в совершенный кошмар.
«Да ну
нахер», – подумал Кат.
Он шагнул
к Петеру, задев свисавшую с потолка лампу. Поднял мальчишку за
шиворот одной рукой, как щенка.
И поволок
его из кухни вон.
– Не-е-е!
– взвыла Ада. – А-и-и!!
Крик
превратился в визг. Ада попыталась вскочить – хотела, видно,
броситься вдогонку – но силы подвели, и она бухнулась на стул.
Заскребла пальцами, скомкала и скинула на пол скатерть вместе с
подсвечником. Стало окончательно темно.