- Дорогая, привет! - Луиза выскочила из темноты, обняла Фей
порывисто и поцеловала в щеку, после чего протянула бокал. - За
тебя! Девчонки задерживаются, без них просили не начинать, но пошли
они к черту, сучки непунктуальные!
Фей рассеяно кивнула. Она даже не знала, кого могла пригласить
Луиза, ведь ни школьных, ни институтских подруг у нее не было. Фей
вообще тяжело сходилась с людьми.
- Пей, пей, - Луиза ударила ее кончиками пальцев по подбородку,
и Фей послушно сделала глоток терпкого красного вина. - Сира. А
девчонкам потом штрафную нальем.
В голове почти сразу зашумело, наверное, из-за того, что Фей
сегодня почти ничего не ела на нервной почве. Отправив в рот пару
кусочков сыра, она присела на кресло, лениво следя за тем, как
суетится Луиза, обмениваясь с кем-то посланиями в телефоне. Она,
наверное, должна была сейчас веселиться, наслаждаясь последним
свободным вечером, но Фей, очевидно, не умела веселиться.
Когда она очнулась, пришла в себя — главным образом от боли —
было уже поздно.
Небольшая газовая горелка в руках Луизы смотрелась абсурдно. В
первую секунду промелькнула мысль: она что, решила сделать
крем-брюле? Но мысль эту сразу же смыло потоком боли, когда пламя
коснулось щеки. Фей пыталась закричать, но рот ее заклеен был
куском плотного скотча. Тогда она отшатнулась, споткнулась обо
что-то и упала на влажный песок.
- Мне очень жаль.
Луиза присела на корточки, водя включенной горелкой перед лицом
застывшей от ужаса кузины. В эту минуту она казалась воплощением
всего дьявольского, а в глазах ее сверкали совершенно безумные
огни.
- Я надеялась, ты сама все поймешь. Но ты... я даже не знаю,
Фей, ты толстокожая или просто тупая?
Фей замычала и попыталась отодвинуться, но сделать это оказалось
непросто из-за связанных рук.
- Ты должна была оставить Артура. Ты ему не пара, и должна была
это понимать. Ты — тупая жирная корова. Сколько нужно было сделать
тебе намеков, чтобы дошло? Ты жирная, ты смотришься как настоящая
свинья в свадебном платье. Ты тупая, мерзкая сука!
Луиза говорила монотонно, и от этого становилось еще страшнее.
Если бы она бесновалась, кричала, переходя на визг — так она делала
порой в детстве — Фей воспринимала бы это как рядовую истерику. Но
сейчас не оставалось сомнений: Луиза хочет убить ее. Осознание
этого пришло как-то удивительно просто, естественно, и сковало все
тело Фей, не позволяя ей шевельнуться. Она даже не вздрогнула,
когда горелка вновь оказалась возле лица, так была ошарашена
чудовищной мыслью. Луиза, любимая кузина, один из самых дорогих и
близких людей, желала ее смерти.