Такая форма жизни чужда этому миру и вызывала
отторжение. Целительница убрала руку, брезгливо вытерла ее о подол.
Ее сила здесь бесполезна. Цветок был слаб, обессилен и
голоден.
—
Как же я все это ненавижу, — простонала Доминика и, отвернувшись,
чтобы не видеть, полоснула ножом по ладони. — Ащ-щ-щ… — Больно!
Сила
внутри взметнулась, устремившись к повреждению, но целительница
пригасила ее, взяла под контроль, не позволяя излечивать
рану.
Снова кровь. Универсальная плата во всех
мирах.
Ника
поднесла ладонь, по которой стекала багровая струйка, к маринису и
угрюмо наблюдала, как капли падают на гадкую сердцевину, похожую на
кочан капусты с кривым ртом, усеянным бурыми отростками.
—
Нравится? — ухмыльнулась, заметив, как эти отростки жадно впитывали
кровь, оживали и тянулись к руке.
Где-то сбоку раздался шелест. Скосив взгляд,
Ника увидела, как одно из щупалец сокращается, пытаясь
приподняться.
—
Очухался, гаденыш… Ай!
Второй лист с другой стороны взметнулся в ее
сторону так быстро, что Ника не успела отшатнуться. Мясистый
отросток обвился вокруг запястья и с необычайной силой рванул к
себе, присасываясь сердцевиной к открытой ране. Другие покалеченные
листья свертывались по земле отвратительными змеями и медленно
подтягивались к ней.
—
Пусти! — Доминика пыталась вырваться.
В
том месте, где маринис впивался в кожу, нестерпимо жгло, будто
разъедало кислотой. Она чувствовала жадные пульсирующие глотки, как
он тянет из нее кровь и силы.
—
Пусти! — она билась, но рука ее словно была зажата в тисках и
немела.
Ника
осмотрелась в поисках того, чем можно отбиться. Нож,
неосмотрительно брошенный на землю, лежал слишком далеко. Тогда она
схватила первое, что попалось под руку — сухую ветку с обломанным
расщепленным концом — и со всей мочи ткнула в трепещущее зеленое
тело.
Оно
задрожало, на миг ослабив хватку. Этого оказалось недостаточно,
чтобы вырваться. Тогда Доминика ударила еще раз. И еще.
Маринис зло клокотал, но не отпускал, а Ника
уже чувствовала, как у нее кружится голова.
Как
нелепо…
Помощь пришла, откуда не ждала. Из тумана
прямо на них выскочила перепуганная куропатка, замешкалась от
испуга всего на мгновение, но этого хватило, что маринис
переключился на более лёгкую добычу. Обвил птицу щупальцами,
втягивая ее внутрь клубка, и сдавил так, что послышался хруст
косточек и предсмертный стон жертвы. Из-под листьев брызнула
кровь.