В
последний раз обведя взглядом маленькую комнату с низким потолком,
Доминика горько улыбнулась. Вроде радоваться надо, что из
ненавистного Вейсмора собралась уйти, но в сердце расползалась
тоска. Привыкла, привязалась, приросла.
—
Прости меня, — произнесла, обращаясь непонятно к кому, и вышла на
крыльцо.
День
был солнечным и не по-осеннему жарким. Словно природа решила
сделать подарок молодоженам, нагладив их уютным ласковым теплом,
ярким голубым небом и пением еще не отправившихся в путь перелетных
птиц.
В
такую погоду нужно было радоваться, но Ника лишь хмуро насупилась и
подняла повыше воротник куртки. В кармане едва слышно щелкали
маленькие часики, которые она прихватила из замка. Стрелка на них
показывала почти десять утра, а церемония начиналась в полдень.
Самое время отправляться к тайному месту.
Быстрым размеренным шагом Ника дошла до реки
и позволила себе пару минут постоять, глядя, на противоположный
берег, на котором возвышался тяжелый замок Вейсмора. Сегодня над
башнями реяли белые флаги, а в небе кружила стая белых голубей,
будто радуясь предстоящему событию.
Где-то там был Брейр. Уже не ее, чужой.
Теперь он не принадлежал Доминике, и она тоже не хотела
принадлежать ему. Поэтому решительно развернулась и пошагала
дальше.
Ставшая уже привычной едва заметная тропа
увела ее вдоль реки до самых водопадов, так далеко, что звон
колоколов сюда не долетал.
Отвалив тяжелый камень в сторону, Доминика
открыла тайник и выставила на ровную площадку над пропастью свои
сокровища: чашу, шевелящийся мешок с сердцевиной мариниса, отводы,
вторую сферу переноса. Выложила часы.
Стрелка неумолимо приближалась к полудню. Еще
несколько минут, и церемония начнется.
И
против воли в память хлынули воспоминая. О том, как впервые
повстречала Брейра на смотринах и он забрал к себе, не позволив
другим издеваться над зеленым чудищем. О том, как правда
раскрылась. Об их первом поцелуе. О том, что было в
сторожке…
Так
много всего было, и так мало в итоге осталось.
—
Пора, — прошептала она, разводя огонь в центре чаши.
По
краям треугольником сложила веточки вербы, на каждую вершину
капнула усиливающее зелье. И дождавшись, когда негаснущий огонь
наберет силу, выложила в чашу содержимое мешка.
В
тот же миг белый, едва различимый дым потемнел и наполнился
горечью.