К чести бывшего солдата-артиллериста, он точно следовал моим
приказам. Поэтому сейчас он с остекленевшим взглядом взял тазик с
водой и, чеканя шаг, ушёл в другую комнату. А я стёр полотенцем с
лица пену, встал и поклонился мёртвой императрице.
— Доброе утро, Ваше Величество.
Призрачная женщина окинула меня тяжёлым взглядом и кивнула.
— Ты выполнил мою просьбу, некромант.
— Я всегда исполняю обещания.
— Хорошо. Я тоже сдержу своё.
Она подплыла ближе, буравя меня взглядом.
— Уезжай из Петербурга, и я наведу на твоих врагов морок.
— Они забудут меня?
— Нет. Просто не будут о тебе вспоминать. Так, будто ты
случайный знакомый, исчезнувший много лет назад. Их злость и месть
потухнут и не будут тебе грозить.
— Благодарю, Ваше Величество.
Призрак дрогнул, собираясь растаять.
— Прощай, некромант. Я чувствую, что мы больше не увидимся. Дам
тебе последний совет: когда войдёшь в древний дом мёртвых, не бойся
покойников. Бойся живых, что идут с тобой. Только они грозят тебе
гибелью.
Императрица исчезла, оставив после себя запах грозы. Какой дом
мёртвых? Какие живые? О чём она вообще?! Но дать ответы на эти
вопросы было уже некому.
Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй, взгромоздилось на
светоч русской науки и требовало себе прислуживать. Нет, это не
метафора и не политическая сатира, а просто Мурзилка лежал на
коленях Ломоносова и жалобно мяукал, если тот переставал чесать его
за ухом.
Великий учёный оказался в моём дормезе случайно. Для коронации
было уже всё готово, и Екатерина со свитой, Преображенским полком,
сенаторами, вельможами и прочими нахлебниками, выехала в Москву.
Караван из карет, дормезов, экипажей и фургонов с багажом
растянулся на несколько десятков вёрст. Никаких постоялых дворов не
хватило бы на такую прорву народа, поэтому на ночь разбивался
огромный палаточный лагерь. Понятное дело, там до самого рассвета
устраивались застолья, всяческие развлечения и фейерверки.
На одной из таких стоянок утром, перед отправлением я обратил
внимание на высокого крепкого мужчину лет пятидесяти. Он легко,
будто пушинку, приподнял задок кареты, пока возница осматривал
экипаж снизу.
— Ось треснула, Михайло Васильевич. Менять надо!
Мужчина поставил карету на землю и огорчённо покачал головой.
Тут-то я его и узнал! До этого момента мне как-то не выпадала
возможность познакомиться с ним, а здесь такой удачный случай. Так
что я подошёл, представился и предложил ехать вместе со мной. Ну а
его возница починит карету и догонит учёного уже в Москве.