Я отрицательно покачал головой.
— Ну и правильно. Я бы тоже кнутобойничать не пошёл. Не
дворянское это дело, если по чести. Так что понимаю, зачем ты меня
просишь помочь. Но мог бы Катьку попросить, чтобы другой чин дала.
Хоть посланником в Европу, хоть сенатором. А?
— Увы, — я развёл руками, — не испытываю желания служить.
Придворная жизнь меня тяготит, дела в имении пришли в упадок и
требуют моего участия. Да и, останься я в Петербурге, не избежать
череды дуэлей с недоброжелателями. А стреляю я очень хорошо и могу
порядочно уменьшить российское дворянство.
— Проредить его бы не мешало, — пробурчал Бестужев, — но воля
твоя, помогу, раз так. Екатерина тебе должность предложит на
Совете, чтобы всё чинно выглядело. Ты ничего не отвечай, дай прежде
мне слово сказать. Я возражать стану, а кое-кто из твоих
недоброжелателей меня поддержит. Так ты не кипятись, ничего не
говори, пока мы спорить с Катькой будем. Понял?
— Угу.
— А в конце, когда она к тебе обратится, скажи: мол, так и так,
Ваше Величество, здоровье у меня ослабело, пока бунтовщиков гонял.
Да попросись в отпуск со службы для поправки. Руку вон свою покажи,
чтобы все увидели.
— Может, мне ещё перед Советом лицо припудрить, чтобы бледнее
выглядеть? — бросил я в шутку.
— Хорошая идея, — Бестужев кивнул, — придворные интриги — это,
дружок, тот ещё театр, не грех и гримом воспользоваться. Пусть все
думают, что ты действительно обессилел и даже за чины бороться не
можешь. А сейчас, как договорим, тоже сценку разыграешь: выйдешь от
меня, развернёшься и крикнешь что-нибудь обидное. Старый дурак,
например. И дверью хлопни посильней.
— Зачем?
— Чтобы все думали, будто мы в ссоре. И не удивлялись, почему я
тебя валить буду.
— Весь двор — театр, и вельможи в нём — актёры, — усмехнулся
я.
— Императрица же — и режиссёр, и прима, — Бестужев рассмеялся, —
а вместо пьесы — пьяный каламбур.
— Да вы поэт, Алексей Петрович.
— Стихи каждый дурак написать может, — отмахнулся Бестужев, — а
вот интриги крутить, тут ум нужен. Ну, давай, иди да кричи громче,
чтобы все услышали. Да дверью, дверью посильней!
Так я и сделал, разыграв ссору с бывшим канцлером. Не знаю,
слышали ли, как я назвал его дураком, а от хлопка дверью стёкла
звенели во всём здании.
***
Оставаться в Кремле нужды больше не было, и я начал подыскивать
жильё в городе. Слушать дальше непрерывный гул охранных Знаков было
выше моих сил! Да придворные, сующие везде свои носы, страшно
раздражали.