– Карникс Повиновения, – Леонардо подошёл к монументу, аккуратно
тронул клюв нижнего из орлов: – Духовой инструмент «Небесных
Всадников». Некогда его леденящий душу рёв знаменовал подчинение
нового дракона. Но теперь он молчит. Как молчат мои враги. Ведь я
всегда достигаю поставленных целей, всегда нахожусь на шаг впереди…
– колдун повернул голову к идущему зверю и ухмыльнулся: –
Утомительное однообразие. Может, хоть ты заставишь меня усомниться
в собственном превосходстве?
Некроманта и окружение поглотил чёрный вихрь. Когда он
развеялся, вокруг монумента возникли шесть Леонардо. Все они стояли
без движения, на небольшом расстоянии друг от друга и молча
смотрели на карникс.
Стоило моалгрену приблизиться к одному из колдунов – тот
распался на траурные клубы. Едва зверь отошёл – вновь
материализовался. Такой же фокус повторили и остальные.
По-видимому, хозяин дома затеял интеллектуальное состязание: хотел,
чтобы гостья отыскала его среди морока.
Моалгрен неспешно двинулся вдоль фигур – внимательный взгляд
поочерёдно прожигал затылки, спускался на чёрные спины. Несколько
раз зверь пытался резко уткнуться в них, а по итогу лишь шумно
вдыхал рассеивающийся туман. Круговой обход не принёс результатов.
Фигуры исчезали, появлялись снова и ничем себя не выдавали: стояли,
заворожённые величием бесценной реликвии.
Тогда моалгрен вознамерился сменить позицию обзора: уверенно
прошёл через одного из колдунов и снова двинулся по кругу, теперь
уже между объектами исследования и монументом. Однако изучение лиц
тоже не дало подсказки: все шестеро были похожи друг на друга, как
две капли воды, – хвост зверя из сосредоточенного спокойствия
вытолкнуло нарастающее раздражение. Слабые покачивания у самых
копыт постепенно наращивали амплитуду и высоту. С глухим
постукиванием шипы чертили воздух в опасной близости от каменных
орлов, грозя в любой миг зацепить их.
– Весьма находчиво, – среди распадающихся на туман колдунов
остался лишь один, который перевёл взгляд с замершего хвоста на
морду зверя: – Я не смог бы безучастно смотреть на деструкцию
резонирующих птиц, что добавляют карниксу мистический оттенок
звучания.
Леонардо нахмурился от внезапного прилива амбивалентности.
Желание продолжить состязание вдруг потеснилось порывом остаться на
месте и ничего не делать. При иных обстоятельствах в намерении,
искусно выдаваемом за своё собственное, сложно было бы заподозрить
постороннее вмешательство. Но не сейчас. И всё же некромант решил
не противиться. Глядя в синие глаза, он слушал мягкую поступь лап и
громогласный на их фоне цокот копыт, что разлетался по залу глухим
эхом.