Внезапный внутренний порыв выгнал женщину из хижины. Потом – с
поляны. Перенёс её к любимому уголку леса, где решительно вытолкнул
из одежды. К счастью, хоть зверем и правило раздражение, на сей раз
желание сомкнуть челюсти на ком-то живом и трепещущем не разорвало
связь человеческого сознания с реальностью, да и само желание
поугасло после стремительной пробежки вдоль одного из берегов
лесного озера и обратно.
Однако Ли не спешила сбрасывать звериную шкуру. Учитель после
второй, безуспешной, попытки запереть малопривлекательную сторону
моалгрена, стал мягко настаивать на примирении с ней, уверял, что
научиться жить в гармонии с собой и уметь контролировать неприятные
порывы разумнее, нежели снова и снова прятаться за зачарованными
медальонами, особенно когда проку от них с крохотный орешек.
Вероятно, Учитель был прав, как всегда, – ей придётся принять и
свои неприглядные черты, и своё имя, за которым скрывалась не
облагороженная человеческим воспитанием сущность. Возможно, со
временем, ей даже удастся вылепить из упрямой, неподдающейся
обучению части себя нечто приемлемое. Ну а пока…
На высоком, обрывистом берегу, растянувшись на густом хвойном
ковре, моалгрен провожал солнце на покой. Последние лучи
догорающего дня ласкали тело теплом, переливались на чешуйках
сводчатых пальцев, пробегали по изогнутым остриям когтей и вместе с
ними зарывались в природное покрывало. Внизу с тихим плеском
накатывали на берег неторопливые волны.
Вокруг же кипела жизнь: лесные работяги-муравьи спешили домой с
припасами; просыпались докучливые комары, со звоном вливались в
многоголосый птичий хор; изредка над кронами доносилось кроканье
ворона, навевавшее мысли о Леонардо. Но думать сейчас ни о чём не
хотелось, и моалгрен, прогнав непрошенных гостей, положил голову на
лапы, любуясь закатной картиной на воде.
За спиной, в лесу, едва слышно хрустнула сухая ветка. Ухо зверя
устремилось к источнику звука, вслед повернулась морда, глухо
звякнули медальоны о чешую. Кто-то шёл по тропинке, тихо, лишь
единственный раз выдав себя. Словно ребёнок, сгорающий от
нетерпения поведать секрет, еле ощутимо дохнул прохладой лес –
жадно распахнулись узкие ноздри: Крига.
Несколько шагов, и на краю тропки показалась гиена. Завидев
существо, она остановилась. Ли хотела позвать её, протянуть руки,
погладить, но брошенный взгляд на собственные лапы указал на
абсурдность идеи. Что ж… Завалившись на бок, моалгрен прикрыл
глаза. Крига осторожно пошла к нему, с остановками, то поднимая
голову, то опуская, поводя носом по воздуху. Гиена опасалась, и Ли
не могла её винить: она сама себе не очень-то доверяла.