– Трактуй как вздумается, – флегматично изрёк некромант. – Скоро
в моих жилах завершится энтропическое преобразование, и ты
исчезнешь. Успей позабавить меня чем-нибудь отдалённо
конструктивным.
– Пожалуй, соглашусь. Времени осталось немного. Поэтому я рад,
что ты вспомнил про жилы. Магия Тьмы – это в первую очередь магия
крови. А не той прогнившей субстанции, какую ты ежегодно заменяешь
в попытке сохранить былой функционал. В тебе не осталось ничего
человеческого. Чувства – извращены. Облик – иллюзорен. Намерения –
хаотичны. Ты вообразил себя идеалом новой жизни. По факту же
олицетворяешь её подобие. Ты никому не нужен. Тебя все презирают.
Кульминацией твоего амбициозного существования станет безумие,
которое обратило в пыль всех чернокнижников, когда-либо цеплявшихся
за тьму веков. Но ты это знаешь. Ты уже на грани. Едва не выдал
Лили пророчество Первых Драконов: скрыл свою роль в грядущем
апокалипсисе… и всё равно потерпел неудачу.
Выброшенная в сторону правая ладонь. Сорвавшаяся с пальцев
ударная волна. Невероятный грохот. В кабинете стало свежее. Тишину
сменил вой холодного ветра, в какой ненадолго впился треск
терновника с глухим стуком рухнувших наземь глыб.
Продолжая чертить левой рукой, Леонардо скосил глаза на
внушительную дыру в стене. Двойника, как и ожидалось, уже не было.
Только потом в голову пришло запоздалое осознание, что в этом году
черствевшее в жилах вещество ещё не менялось на свежую
эктоплазму…
Каждое из семи королевств неповторимо. Вечные снега Грондэнарка.
Раскалённые пески Аль Херона. Пронзающие небо скалы Виверхэля. Или
затерянные в морях Грозовые Острова, где свирепствуют молнии,
оставляя на берегах бессчётное количество стеклянных шрамов.
Уникальность заметна даже в рамках одного континента. Если Эльтарон
представлял собой дремучие леса, Ардонэйзия – цветущие джунгли, то
Рорх – бескрайние степи.
В этой стране, отсечённой от соседей Великим Проливом, травы
густы, как девичьи косы. Они пышным ковром устилают редкие холмы и
мелодично шелестят в тенистых рощах, где кочевники порой устраивают
погребальные овраги. Глубокие могилы и ненасытные корни деревьев
защищают их от затопляемости, а глиняные столбы баюкают сон
мертвецов. Однако с годами раны земли неотвратимо затягиваются.
Лишь по круглой форме небольшой низины можно догадаться, что под
ногами дремлют чьи-то предки.