– Я согласен.
Возвращённое к колдуну внимание было не одиноко: в голове
созрела и другая мысль. Ли шагнула вбок и вышла за барьер. Леонардо
повернулся вслед за ней, чтобы увидеть приподнятую руку, вежливо
застывшую на пути к его лицу.
– А показать могу сейчас, – стоя рядом, предложила женщина. –
Если желаешь.
– Мой разум открыт для новых впечатлений, – приютил улыбку на
губах некромант.
Ли смерила его любопытным взглядом и чуть наклонила голову,
качнув косицами:
– Обычно аристократы ждут сыновей. Уж не знаю, разочарую или
обрадую, но у тебя дочь… – ладони коснулись прохладных щёк, и
сознание колдуна наполнили воспоминания.
Мрачная пещера с низким сводом. Тусклая люминесценция грибов в
стеклянном шаре. На руках завёрнутый в цветастую ткань младенец.
Страшненький, весь скукоженный, как и все только родившиеся. В
самом тёмном углу пещеры лежит свернувшаяся в кольцо змея и будто
наблюдает за случайными соседями. Что-то цепляет взгляд. Что-то
почти неуловимое. Кажется, словно по лицу ребёнка пробегает «рябь»,
размывая контур, искажая черты. Слабая-слабая…
Лесная хижина. Сплетённая из ветвей колыбель. Женские руки,
украшенные знакомыми кольцами, укрывают одеялом младенца. Ребёнок
заметно похорошел. Вот одеяло подоткнуто и возившийся до этого
малыш, улыбаясь, замирает, медленно погружаясь в сон. Всего на
краткое мгновение пробегает та самая «рябь» и кажется, что на щеке
мелькнул бурый мех, на веке блеснула чешуйка и сонные
глазки-щёлочки вовсе не голубые с привычном белком – в них
растеклось жидкое золото, пронизанное зелёными и чёрными
змейками-вкраплениями. Лишь краткое мгновение – и вновь перед
взором спящий, ничем не примечательный младенец в покачиваемой
матерью колыбели.
Пока ещё руки не были убраны, вспыхнула на миг и погасла другая
картина, увиденная глазами обернувшегося в седле всадника на
светло-серой лошади с чёрным хвостом.
Цветущая поляна, окружённая лесом. Вдали пасутся овцы. На солнце
в траве разомлела крупная гиена, кормящая, должно быть, щенка:
трудно разглядеть. Чуть поодаль, скрестив ноги и опёршись на плечо
лежащего грифона, сидит светловолосый мужчина, вносит записи в
блокнот. Между ним и гиеной стоит плетённая из ветвей, как и
колыбель, корзина.
Ли плавно опустила руки – воспоминания осыпались мозаикой,
вернув Леонардо в пронзаемый солнечными лучами лес. Теперь же,
когда отец наконец увидел дочь, женщина пыталась считать каждое
движение на его задумчивом лице.