Леонардо слишком увлёкся работой. Не заметил, как
подобрался вечер. Без окон в лаборатории время текло монотонно.
Однако в сознании расцвело изображение открытого портала: следивший
за лесом ворон сообщил, что Лили готова к встрече.
– Весьма кстати… – отодвинул закупоренные колбы некромант.
– Твоя исполнительность, как всегда, на высоте, – в голове раздался
бодрый «крок». – Следи, Иори. Я скоро.
Встреча. За большую часть лета и первые дни осени их уже
насчитывалось семьдесят четыре. И каждая следующая была непохожа на
предыдущую. Развитие Эффалии опережало человеческие стандарты.
Всякий раз прослеживалось нечто новое. Малышка росла, копила
осмысленность в голубых глазах, выказывала определённые
предпочтения. Казалось, она вот-вот заговорит, но пока размыкала
губы, лишь чтобы рассмеяться или потребовать интересующий объект.
Всё это дочь прекрасно умела делать без слов.
Впрочем, разнообразие вносила и Лили, менявшая места для
встреч, чтобы одновременно заниматься повседневными делами.
Общество женщины, умеющей со вкусом выбирать как практичные платья,
так и темы для ни к чему не обязывающих бесед, импонировало. Зыбкая
грань между расчётливой вовлечённостью и симпатией стёрлась, отчего
безумие казалось прогрессирующим даже без галлюцинаций. В такие
моменты Леонардо напоминал себе, что первостепенным поводом для
знакомства послужила перспектива получить выгоду.
В руке некроманта материализовался крупный шприц. Быстрое
движение, вонзённая в шею игла, и вот уже по жилам побежала
стабилизирующая субстанция. В первые несколько недель эктоплазма
без неё могла свернуться, разрушив всю физическую оболочку меньше,
чем за час.
На мгновение сквозь облик аристократа промелькнул
мумифицированный труп, а следом из острого носа выбрались клубы
чёрного пара: ввиду молчавшего сердца дыхание отвечало не только за
возможность говорить, но и заставляло эктоплазму двигаться по венам
с минимальными затратами телекинетической функции.
Положив шприц на стол, Леонардо рассёк мыслью
пространство. Заставленные шкафами стены сменились деревьями, а
спёртый воздух – лесной прохладой. Взгляд жёлтых глаз замер на
открытом портале. По ту сторону шелестела высокая трава, но впервые
никого не было видно. Опыт подсказывал, что любое отклонение от
парадигмы имеет вескую причину.