Совершенно алогичной частью себя Ли испытывала влечение к
колдуну. Вполне объяснимое тривиальными причинами, но абсолютно
неуместное. И всё же всякий раз, передавая малышку отцу, она не
спешила убирать руки. Неосознанно садилась вплотную к Леонардо,
чтобы чувствовать прикосновение, его приятный запах и не единожды
ловила смешливый взгляд Учителя, потом и себя на мысли, что вот уже
в третий раз проходит мимо зеркала, придирчиво в него всматриваясь,
а корзинка со снедью стала традицией, пусть бестолковой, зато
уютной. Разумеется, Ли фыркала на Рихарда: в город-то она тоже не
выбиралась сразу после уборки сарая или лазанья по кустам. Однако
кого она хотела обмануть? Себя? Ведь собственное «я» регулярно
слало воспоминания о том коротком путешествии, где даже в спорах
она теперь находила некую… прелесть.
В ответ незамутнённый бредовыми чувствами рассудок жёстко
указывал, что теперь не было никакого наёмника Роланда – был
Леонардо. Древний колдун. И лич в придачу. Тогда Ли убегала от
своей глупости, пряталась от неё за сборами. Раз за разом. Встреча
за встречей. После полумесяца визитов на берег лесного озера Ли
стала водить Леонардо по своим угодьям. В цветущие луга – за
травами. На затерянные в чащобах опушки – за спелой малиной. В
солнечные сосновые боры и березняки – за особенно вкусными грибами.
Неизбежно подкрадывалась пора ненастья, и женщина знала: отменить
её не в правах колдуна. Потому где-то на краю сознания зрела мысль
пригласить его в дом. Нет, о полном доверии речи не шло, но Эффалия
всякий раз настолько была рада видеть отца, что… Пускай миг сказки
длится дольше. Своими руками Ли уж точно не хотела его обрывать.
Тем более женщина не сомневалась, сумей Леонардо войти за барьер,
отыскать хижину уже не составит труда. Однако сначала он должен
пройти ещё одно испытание…
– Беги, я догоню вас, – улыбнулась Ли, открывая дверь, а чуть
позже переступила порог сама, оставив на крючке возле входа кожаный
шнурок с медальонами.
* * *
Пальцы касались воздуха, словно играли на пианино, а
чёрный туман в такт движениям сортировал рассыпанные по столу
реагенты. Они заполняли блестящие колбы с разноцветными жидкостями,
шипели, булькали и меняли оттенки. Стоя в центре лаборатории,
Леонардо делал заготовки для создания эктоплазмы. Четырнадцать
частей образовывали вещество, которому предстояло пройти
термическую обработку и отстояться не менее полугода. Его осадок
тщательно перемешивался с лимфой, образовывая то, что чернокнижники
называли дендритной эктоплазмой: адаптивным аналогом демонической
крови. После недавней замены потребоваться он должен не скоро, но
на экстренный случай стоило озаботиться вопросом
заблаговременно.