После пары кругов существо прекратило игры дикого кота – то ли
вняло просьбе колдуна, то ли осознало, что втянуть в забавы того не
выйдет, – и направилось в подлесок.
– Благодарю за понимание. Даже в таком состоянии она по-прежнему
будет достоянием коллекции, – Леонардо пошёл следом, заметив, как
одно острое ухо развернулось назад: – И всё же в чём причина столь
бурной реакции? Старомодность стиля? Аллергия на секреторные
выделения пауков? Личные счёты с мастером? Я теряюсь в догадках, –
а вскоре озвучил вариант, от которого в голос закралось удивление:
– Брачные ритуалы моалгренов?..
Зверь даже остановился. Повернул морду. Смерил колдуна
немигающим глазом. А затем, дёрнув хвостом, устремил взор вперёд и
продолжил углубляться в заросли.
Немного погодя пара оказалась в светлом перелеске, где лежал ещё
один труп, намного сохраннее предыдущего: хоть он пробыл тут
день-другой, лесные обитатели явно им побрезговали…
Существо расположилось чуть в стороне, выбрав участок посуше,
куда беспрепятственно долетали тёплые весенние лучи, и теперь
лежало в солнечном пятне. Подобранные под себя лапы. Полуприкрытые
веки. Неподвижная поза. Либо оно млело, либо пристально
следило.
Некромант подошёл к мёртвому мужчине, что валялся на боку,
неуклюже подложив руку под голову. Стёганка цела. Минимум крови.
Если бы не бледное лицо, на котором под растрёпанной прядью
скрывались мутные глаза, его можно было принять за спящего. Спящего
разбойника. На рукояти заткнутого за ремень топора были видны
волнистые зарубки. Так в некоторых преступных группировках
обозначали самолично убитых жертв.
Опустив вопрос искренности, Леонардо не понимал, зачем зверь
привёл его ко второму трупу. Посыл был слишком многогранным. Ведь у
животных добыча часто используется в качестве подношения. Кошка
приносит хозяину мышей. Паук задабривает самку мухой. Птица
добывает голодному птенцу насекомых. Так что это? Признание?
Любовные заигрывания? Дразнящий намёк на несостоятельность? А
может, хвастовство? В самое банальное, указание на количество
разбойников, некромант не верил – слишком очевидно: редкий налётчик
станет действовать в одиночку.
Мысли копошились в голове опарышами, раздувались от фактов и,
словно свиньи у корыта, толкались в первенстве за истину. Однако
победителя не нашлось. Потому Леонардо вознамерился поискать ответ
за пределами сознания – приоткрыл ментальные врата. Но ровно
настолько, чтобы незримый взор не прокрался в крепость разума:
грандиозные планы должны оставаться тайной.