Так, теперь главное – не дожидаться, когда он гавкнет!
Поэтому я молча показала Чаку его игрушку и, высунув из-за плиты
только руку, размахнулась – и резко запустила веревочку с узелками
по полу на другой конец камбуза.
Вжаться в стенку я едва успела – лохматая рыжая молния едва не
вынесла меня из моего укрытия под аплодисменты благодарной публики.
Пес радостно рванул за игрушкой, которую ему наконец-то кинули, на
скаку развевая ушами и вывешенным языком.
Раздался удар, как будто что-то упало, чей-то вопль, вскрик, а
потом – душераздирающий, на грани ультразвука – визг.
Я даже выглянула из своего укрытия – благо все смотрели сейчас
совсем в другую сторону.
Визжала Генриетта. Кто бы мог подумать, что она так умеет!
Высокий звук совершенно не сочетался с крупной дородной фигурой и
всем ее обликом. На лице нашей поварихи был написан совершенно
инфернальный ужас.
Надо сказать, во владениях Генриетты все всегда было буквально
стерильно. На корабле, по-моему, никто даже не знает, блондинка она
или брюнетка – никто и никогда не видел нашего шеф-кока без плотной
белоснежной поварской шапочки. В точно таких же щеголяли все без
исключения поварята и кухонные рабочие. Ни один волосок не может
упасть на территории камбуза. Мыли и чистили здесь все по нескольку
раз в день – так что на камбузе можно было хоть с пола есть,
по-моему.
И тут – совершенно антисанитарная лохматая собака, собравшая на
себя всю пыль из вентиляции! И даже без шапочки!
В общем, ужас Генриетты понять было можно. В целом. Но Чак,
конечно, не понял. Он, споткнувшись, замер, чуть-чуть не добежав до
своей цели, и обернулся на визгунью.
И этого мгновения хватило, чтобы его ноздрей достили ароматы, не
замеченные сразу из-за обилия впечатлений и азарта погони за
игрушкой. Чак догадался, наконец, что попал-то он в рай! Какую-то
пару секунд он осмыслял открывшиеся восхитительные перспективы,
распахнув от восторга пасть. В уголке его рта тут же повисла
крупная капля слюны.
А вот Генриетта, напротив, захлопнула рот, клацнув зубами. И
остановившимся взглядом расширенных глаз в абсолютной тишине
следила, как вязкая капля, повисев и набухнув, наконец пала на
пол.
Чак, забыв об игрушке и не обращая больше внимания ни на кого из
людей, рванул к ближайшему раздаточному столу и высоко подпрыгнул,
на лету хватая зубами с ближайшей тарелки кусок мясного стейка.