Наверное, они просто не работали за такие деньги. Я мог бы
прибавить пятерку, но не больше, и пока играл с Зубаревым в
гляделки, в кабинет вбежал толстяк в малиновом пиджаке, с голдой –
типичный браток из девяностых — разразился матерной тирадой, но
заметил меня и смолк.
— Я ничем не смогу тебе помочь, — повторил Зубарев, поднимаясь и
поглядывая на братка.
— Костян, все готово! – проворил он, и я вышел из кабинета
разочарованным.
План «Б» — позвонить бабушке из городского аппарата, позвать
Каналью и спросить, работает ли какой-нибудь адвокат с афганцами,
который в силах помочь маме. Крутого, как Зубарев, не надо, такой
за десять штук задницу от стула не оторвет. Нужны ребята попроще и
понаглее. Может, липовые адвокаты с липовой печатью.
Помню, было нам лет по пятнадцать, и Илья где-то раздобыл
печать, штамп которой можно было набрать вручную из прилагающихся
букв. Мы сделали печать «Властелин Галактики», «Дарт Илларионович
Вейдер» и развлекались, макая ее в чернила и делая печати везде,
куда дотянемся.
Много позже я узнал, что многие фирмы не были оформлены, а
печати, приводящие в трепет обывателей, липовые директора делали на
коленке таким вот образом, как и многие удостоверения.
К счастью, бабушка взяла трубку, а через десять минут я
разговаривал с Канальей, правда, пришлось набрать ее второй
раз.
— Говори, что за срочность, — сходу начал Каналья.
Я рассказал, особо не рассчитывая на его участие, но он
неожиданно проникся маминой бедой и возмутился:
— Вот уроды! Аж кулаки чешутся. Как же злость берет, что на
таких нет управы. – Он помолчал немного и добавил: — Знакомые есть,
но, ты же понимаешь, это не бесплатно.
— Двадцатку готов отстегнуть, — расщедрился я. – Но лучше,
конечно, меньше. Самого бесит ситуация. Третий год это наблюдаю:
главврач жирует, отнимая последнее у тех, кто и так еле сводит
концы с концами. Набрала мертвых душ и стрижет капусту. А теперь
такое вот.
— Как вообще Олю можно обидеть? – проговорил Каналья. – Она
такая хрупкая!
— Поможешь? – спросил я, забыв, что правильнее обращаться к нему
на вы.
— Постараюсь. Позвони вечером, хорошо?
— Если около десяти, нормально?
— Думаю, да. Эльза Марковна спать ложится после одиннадцати.
— Тогда до созвона! — Я повесил трубку.
Как раз сделку проведем, потом посмотрю, что там на базе.
Вечером должны прийти Лихолетова и Подберезная. Не нравится мне эта
затея, было ощущение, что они принесут раскол в нашу дружную
компанию. Случайные люди нам совершенно ни к чему. Но если бы я
встал в позу и принял сторону Гаечки, это могло бы поставить точку
на нашей с Ильей дружбе. Влюбленный человек – невменяем. Я из
прошлой жизни помню, как он молча страдал, когда Инна бросила школу
и укатила с тем новым русским.