— Но мы снова отказали Кощею…
— Отказали? — обрадовался я.
— Отказали, — подтвердила она, — и тогда рассердился Кощей, разгневался и прислал нам в третий раз коня вороного, страшного… Из ноздрей его дым чёрный валил, а под ногами земля ходуном ходила. Послание он привёз на бумаге чёрной, что рассыпалась, как только написанное мы прочитали.
— И что же он писал? — признаюсь, пока все сказанное с трудом в моей голове укладывалось. Может, играло роль, что говорила она, будто сказку рассказывала. Напевно, с ритмом, с чувством, с расстановкой. А может, я не совсем понимал, зачем Снежа могла понадобиться деду старому. Неужели никого в его царстве найтись не могло?
— Обещал выкрасть девочку нашу ночью тёмной. Посадить в темницу сырую и отрезать от мира светлого. А потом пообещал, что ежели слушаться его не будет, то он огнём её спалит. А она, наша девочка, пусть и человек наполовину, и лета не боится, но, как только до пламя горящего дотронется, так сразу же водицей студёной станет.
— В смысле, водицей?! — опешил я. — Это образно? То есть, она… расстроится? Обожжётся? Вы же не имеете в виду, что она растает?!
Ледяные пронзительные глаза упёрлись в меня, словно замораживая изнутри.
— Ежели дотронется наша Снежа до огня, то растает и станет водою. Это не присказка, Иван, а чистая правда.
Я возмущённо вскочил на ноги.
— Так он что… Убить её пообещал?! Вот же старый хрыч! А вы что? Коня надо было на суп пустить, дедусе кукиш показать, Снежку в комнате запереть и охранять, чтобы ни одна гадина не пробралась!
— Закрыли мы окна, заперли все двери. Девочки, — она махнула рукой в сторону предполагаемой столовой, — закрутили, завертели снежные вихри вокруг окон Снежкиных. Ни одна сила вражья не должна была просочиться. Только печальней всё становилась Снежинка наша день ото дня. В последний день и вовсе она попрощалась, будто сердцем чуяла, что уйдёт вскоре. И ушла. Проснулись мы поутру, а нет нашей Снежи, только сила тёмная в комнате клубится чёрным дымом.
Она замолчала, а я непонимающе дёрнул руками.
— И? Что сделано было? Вы собираетесь войной идти на Кощея? Ультиматумы ему ставили? Сами ездили? Это же, как минимум, международный скандал!
На меня посмотрели, как на дурачка.