В таёжном городке, вдали от всех
событий не жизнь, а тоска, хоть в столицу уезжай. Грядущую поездку
в Заполярье Степан рассматривал, как долгожданную возможность
разнообразить каждодневную рутину и последний шанс исправить
безнадёжно загубленную репутацию. Со слов начальника, без улик
назад он мог не возвращаться. Для Степана увольнение смерти
подобно. Так опозорить себя он не мог. К тому же не знал, куда
податься безработному. Что ни время – вечный кризис. Устроиться
некуда. Толком он делать ничего не умел, а учиться чему-то новому
считал уже поздно, потому твёрдо решил не упустить момент. Степан
хотел провести дело без осечек. Желал не только восстановиться в
отделе, но и видел своим долгом принести благо обществу, а заодно
рассчитывал на солидное вознаграждение. Он хотел раскрыть серию
загадочных убийств и таинственных пропаж, чтобы не допустить
повторения трагедий после официального открытия дороги сквозь тайгу
к Заполярью. Дело обещало быть интересным. Степана привлекал ореол
мистической таинственности. Совершив первый значимый успех, он
станет увереннее в себе и наверняка сумеет наладить личную жизнь.
Степану её не хватало. Он тосковал от одиночества.
Прибыв на место, Степан хотел собрать
общедоступные сведения, но архивы пустовали, а газеты о
происшествиях подозрительно умалчивали. Местные редакции не
торопились рассказывать о завершении многолетнего строительства и
не спешили отправлять корреспондентов к тундре как правило в связи
с холодами, непогодой и дурным влиянием слухов.
Степан не поддавался воле
предрассудков, но как ни старался, разрешение на командировку в
заповедную зону у властей так и не добыл. Он решил отправиться сам,
не дождавшись организованной экспедиции. Степан рвался в авангард
исследователей неизведанных земель. К тому же время для путешествия
выдалось подходящее. Сезон – начало весны, и заснеженное
тундролесье обещало быть приветливым и не суровым.
Отсутствие улик в приграничном
городке вынудило Степана направиться к таёжной дороге. Причиной
пропаж могло послужить что угодно, начиная от работорговли и
заканчивая похищениями людей для жертвоприношений какого-нибудь
первобытного культа. От племенных северных народов можно всякого
ожидать.
Стройка
оказалась ещё не завершена, но почему-то выглядела заброшенной и
безлюдной. Вдоль обочины стояли груженные щебнем самосвалы и
пустующие лесопильные машины. У дороги наспех прибитые таблички
гласили о неминуемой опасности предупредительными надписями: «Хода
нет». Одинокие знаки