Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что
раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Омут памяти. Воспоминание о детстве
пр. С.Снейпа
Стук в дверь. Инквизитор и Гарри
постучались к профессору Снейпу. Резкое, слишком уж резкое,
«Войдите», донеслось в ответ. Робко приоткрыв дверь, Гарри вошел в
кабинет профессора. Книжные шкафы с фолиантами до потолка, рабочий
стол для зельеварения. Незабываемый, пронзительный, острый взгляд
Снейпа. Инквизитор решил взять управление в свои руки. «Добрый
день, профессор». «Что тебе нужно, Поттер?». «Сэр, я хотел бы
уточнить несколько вещей». «Спрашивай, если только речь опять не
идет о каких-то глупостях» «Скажите, а что если Шляпа права и во
мне живет несколько сущностей?». Профессор не ответил, но его
взгляд побуждал продолжить фразу.
«То есть, я знаю, что во мне живет
по крайней мере две сущности. Вы могли бы выслушать и помочь
разобраться в этом?». Снейп оценивающе поглядел на Гарри:
– Судя по всему, сейчас говорит не
Мальчик который выжил, - Снейп сказал последние слова со смесью
презрения и какой-то затаенной скорби. Инквизитор почувствовал это,
а также он понял, что от дальнейшего диалога зависит очень многое и
надо постараться подбирать слова так, чтобы не нарушить ту тонкую
связь, которую он начал устанавливать с Северусом Снейпом.
«Вы правы, я гораздо старше Гарри и
всю жизнь посвятил борьбе с тем, чему учится этот мальчик. В
прошлом я был священником и инквизитором, более того, я закончил
свою жизнь примерно 180 лет назад в деревне, которая находится в
получасе езды от Хогвартса, и судя, по архивным записям, мое
прежнее тело похоронено в алтарной части деревенской церкви».
«Отец Виторио-Александр, приор
церкви Девы на Озере, автор труда «О ереси процедуры разделения
души темных колдунов, проводимой с целью физического бессмертия и
борьбы с оными колдунами», издание Толедского университета, 1805
года, в тридцати экземплярах?» - Снейп перешел на латынь. В его
глазах за привычным холодом начал прорастать цветок надежды.
Инквизитор подтвердил это на древнем
языке, «Это истина, профессор. Только год издания был 1807, и
экземпляров было всего 15. С какой целью Вы изучали мой труд?».