— Барышня-то, которая с сердцем, не
простая! – будто подслушал его мысли Костенко и сообщил вполголоса:
- дочка Его превосходительства генерала армии Тихомирова! От
первого брака дочка. Он как овдовел, второй раз женился, там и дети
новые уже… а старшую сюда отправили.
И кивком головы указал на пожилого
господина, по виду немного моложе Шувалова и одетого сейчас в
штатское. Выправка его, однако, была военной, а лицо строгим, с
глубокими морщинами и потерянными глазами, которые метались по
стенам, но будто ничего не видели. Вокруг генерала и скопилась
большая часть присутствующих, то ли
пытаясь утешить, то ли поддержать.
А у Кошкина только теперь два плюс
два и сложились. Кажется, убитые доктора этих офицеров волновали
постольку-поскольку. Все затмила нелепая смерть генеральской дочки,
к которой эти доктора не успели.
Кошкин кивнул, поблагодарив Костенко
– и впрямь смышленый малый. И, снова пригладив волосы, оправив
китель, направился к начальству. Поклонился и доложил о прибытии
подчеркнуто бодро – насколько сумел. Выволочки ждал напрасно. Все
были смурные, вялые, с помятыми лицами и воспалено-красными
глазами. Выглядели едва ли лучше Кошкина, хотя наверняка их вечер
прошел куда менее бурно. У Шувалова-то точно. Граф никогда лишнего
себе не позволял и, хотя проходил всю жизнь в холостяках, в веселых
заведениях замечен не был ни разу за всю свою долгую карьеру. А
этим летом, к слову, Шувалов будет справлять полувековой юбилей
службы в Главном штабе. Да и остальные ему под стать – и годами, и
погонами, и положением.
Кошкин, надо думать, самый молодой
будет. Однако и чином ниже прочих собравшихся.
— Кошкин Степан Егорыч, - представил
его Шувалов, хмурым взглядом оценив с головы до пят, - уголовный
сыск при Департаменте полиции… человек, которому будет поручено
расследовать случившееся нынешней ночью в этих стенах, и на
которого я могу всецело положиться…
Представление было как будто чересчур
хвалебным, что лишь убедило Кошкина, что чуть позже – не при всех –
голову ему все-таки оторвут.
Шувалов тем временем и Кошкину
представил присутствующих. Генерал Тихомиров, не проявив
любопытства, слабо мазнул по его лицу взглядом, и ровным счетом
ничего не сказал. А еще двоими, имевшим для Кошкина интерес в
рамках дела, были господин из Опекунского совета Ведомства
учреждений императрицы Марии Федоровны – а попросту попечитель
института Раевский Павел Ильич, состоявший в звании
генерала-лейтенанта армии; и начальница института, единственная
женщина среди присутствующих – Анна Генриховна Мейер.