Я шёл с трудом, кандалы мешали, шумно звякали при каждом шаге. Пытался рассмотреть свои стальные колодки, такие самому не снять, а бежать в них - самоубийство. Мало того что тебя сдадут в первой же деревне, так ещё и движения существенно ограничены.
Зима в тайге уже давно вступила в свои права, по бокам от дороги высились сугробы. Не стоит и мечтать выжить в зимнем лесу. Оголодавший организм не выдержит и суток на морозе. Побег откладывается, - крутилось у меня в голове. А вместе с тем, всё чаще всплывала картина с лежащей посреди двора Дашей и горящим домом позади неё.
Полдня прошли молча, потом народ начал потихоньку переговариваться. Что поделать. Человек - существо социальное, нельзя ему одному. Хочется за весь день хоть с кем-то словом перемолвиться.
- За что тебя? - толкнул меня в бок невысокий мужичок, семенящий маленькими ножками в своих кандалах.
- Пятьдесят восьмая.
- А пункт? - блеснул он глазами.
Этого я у Троицкого не спрашивал, наверное, стоило. Хотя… Какая разница. А в документах всё есть. Сами потом скажут.
- Не помню, - отбрехался я, - плохо было, почти в бессознанке.
- Бывает, - кивнул словоохотливый сосед, - меня Карпом зовут. Карп Ефремович, стал быть.
- Егор, - ответил я ему.
- Ну, будем знакомы, - улыбнулся мужик.
Он был неплохо одет: цигейковая шуба, на голове треух, на ногах новые валенки, руки в толстых рукавицах. Дорога давалась ему тяжело, он то и дело снимал шапку, утирая пот с блестящей на солнце лысины. Круглые глазки стреляли по сторонам, не упуская и малейшей детали.
- Куда нас дальше, знаешь? - не выдержал я. Неопределённость изматывала.
- О, братец, ты и это промохал? - покачал Карп головой, - погоди, добредём до Томска, там разберутся. Документики-то твои вон, - кивнул он в сторону, - у начальства, - сам-то откуда?
- Степной край, село Кривцово.
- Я тоже деревенский, - заулыбался Карп щербатым ртом, - Веденеевка зовётся. Хорошо там, - мечтательно поднял он глаза, - особливо весной, когда яблони цветут. У нас их знаешь сколько? Выходишь на крыльцо, а деревня точно пологом бело-розовым укутана, всё в цвету. И лес рядом, а оттуда запах летом духмяный грибами да травами. Эх, нескоро вернусь таперича.
Карп замолк, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям.
И у меня перед глазами неслась та короткая жизнь, что провёл я здесь. Золотые нивы, разбросанные средь лугов. Величавый лес, точно хлебосольный хозяин, кормивший каждого, кто к нему пришёл. Наш дом… Жена и дети…