Солдатушки… в общем, бравы ребятушки в прокрустово ложе
пропаганды, притом хоть здешней, хоть в будущем, впихиваться не
желают. Бравые орлы, чьи жёны, как известно, пушки заряжёны, а
сёстры – сабли востры, защитники Отечества и Et
Cetera[i], не спешат умирать ни за Царя,
ни за Отечество, да и соответствовать ожиданиям наивных
восторженных обывателей тоже не торопятся.
Глубоко в эту среду, попахивающую портянками, махрой и
перегаром, попаданец старается не то чтобы не лезть, но даже и не
думать в ту сторону. Но, увы, приходится, эта солдатская среда, с
её дремучестью и портяночной маскулинностью, она вокруг, и желание
или нежелание, оно в данном случае особой роли не играет.
Здесь дедовщина и уставщина разом, и... перечислять можно долго,
и ничего из перечисленного попаданца решительно не устраивает…
… но и не удивляет.
Да и чему удивляться, если в Советской, а позже Российской армии
не смогли изжить такого рода вещи, когда, казалось бы, и желание
есть, и народ в армии грамотный, и служат всего ничего? Вопрос,
разумеется, скорее риторический, но всё же…
В общем, с поправкой на сроки службы, среду и эпоху, картинка,
по мнению попаданца, получается так себе. Не глянцевая.
Но – защитники… какие уж есть. Соответствующие государству.
Есть, разумеется, и героизм, и самопожертвование, и честь
мундира, и все прочие вещи. Но и обратная сторона медали, она тоже
есть, и Ванька, так уж вышло, чаще видит обратную.
- Едут! – донёс солдатский телеграф, и унтер, рявкая и щедро
раздавая зуботычины, потея от волнения и злясь, начал наводить
порядок среди похмельных подчинённых.
Вскоре возле расположения остановилась повозка, с которой,
страдальчески морщась и припадая на левую ногу, сошёл немолодой
сутуловатый капитан с массивной тростью. Унтер, пуча глаза, уже
начал было открывать рот, но офицер заткнул его на полувздохе,
небрежным движением руки в белой перчатке.
Ванька, стоящий возле домика, поймав внимание капитана,
вытянулся на свой, лакейский лад. Дождавшись, пока капитан
подойдёт, слуга предупредительно открыл перед ним дверь,
склонившись в поклоне, и, выждав положенное время, зашёл вслед. За
ними с неловким топотанием и кхеканьем влез унтер, остановившись у
входа и преданно обгладывая офицерскую спину собачьими глазами.
- Н-да… - протянул капитан, оценив обстановку домика, и в этом
«Н-да» было вложено очень многое…