… и он не притворяется.
Длинная, вымотавшую всю душу поездка в повозке по соседству с
мертвецом, необыкновенно утомила его. Тряска, от которой его кости
грозились рассыпаться, ветер, набрасывающий пыль в глаза… и запах
от тележки, и соседство с трупом...
К кладбищу его лицо, без всяких на то усилий, превратилось в
скорбную маску. Даже следы от невольных слёз, имеющих к покойному
разве что очень косвенное отношение, очень кстати смотрелись на
пыльном, болезненно усталом лице.
А потом…
… он не думал, что может быть хуже, и к слову, очень зря!
Могилы, по большей части братские, выдолбленные в каменистой
крымской земле, открытые, с телами, пересыпанными от холеры
известью, не то чтобы воняли…
Нет! Они давали испарения, трупные миазмы, которые, чёрт подери,
видно!
Тела, доставленные на кладбище не вдруг, а по оказии, успевшие
порой полежать и день, и два, и не всегда в прохладе…
А ещё мухи, и мошки, и…
… в общем, страдания Ваньки отнюдь не надуманные, хотя причина и
далека от скорби.
******
В силу странного своего положения, будучи вполне официально
имуществом, но не вполне понятно, чьим, он болтался, передаваемый
из рук в руки – то в штаб полка, то в интендантство, то на работы,
то ещё чёрт те куда. Эксплуатировали его порой совершенно нещадно,
а вот кормили, напротив, через раз, и едва ли не через день.
Каждая мелкая сволочь норовила на нём сэкономить, полагая, что
порция похлёбки, или морская галета, или что-либо ещё, пригодится
ей, сволочи, а уж прямо там, или косвенно, не суть важно! От него
отмахивались, посылали по матушке, давали в морду за спрос, и
проникновенно, очень душевно объясняли, что на него, раба, не
приписанного к Армии каким бы то ни было образом, продовольствия не
положено…
На вольные хлеба, на подработку в город или куда-то ещё, его
толком не отпускали, потому что он, Ванька, раб, имущество
покойного поручика Баранова, внесённое в опись вместе с мундиром,
лорнетом, женским черепаховым гребнем и несессером с прочим
барахлом. Денег в описи, к слову, не оказалось.
К концу марта, наевшись неприятностей полной ложкой, Ванька
изрядно отощал и озлобился – так, что всерьёз начал задумываться о
том, чтобы перебежать к французам. Тем более, язык он знает вполне
сносно, а рассказывать о схватке с зуавами, пожалуй, не
обязательно…