- Садись, - надавив голосом, как прессом, велел моряк, тут же
бросив короткий взгляд куда-то в сторону. Из-за соседнего стола
тотчас выскочил писарь, очень ловко отодвинув бумаги в сторону, и
ухитрившись не проскрежетать стулом по дощатому полу.
« - Эге…» - мысленно сказал себе попаданец при виде подобной
ловкости, но на этом мысли у него и закончились.
Усевшись, он сразу же подхватил перо, мельком проверив
металлический кончик, и найдя его вполне удовлетворительным.
Подвинув к себе чернильницу и бумаги, вскинул глаза на офицера, и
тот не заставил себя долго ждать.
- Пиши… - каркнул тот, и, заложив руки за спину, приготовился
диктовать.
- Экзамены проводите, Алексей Владимирович? - прервал его
вошедший в штабное помещение молодой лейтенант. Его некрасивое,
какое-то бабье лицо, пересекает свежий, едва заживший шрам от
белого оружия, придавая заурядной, в общем-то, физиономии моряка,
какую-то пиратскую, неуместную лихость.
- Да, Казимир Бенедиктович, - отвлёкся экзаменатор, - мне этот
человеческий экземпляр…
Он едва заметно дёрнул подбородком с Ванькину сторону.
- … рекомендовали в самых лестных тонах, вот и решил
проэкзаменовать.
- Любопытно, - улыбнулся лейтенант, машинально потерев шрам, -
Не возражаете, если я поучаствую?
- Извольте, - чуточку суховато согласился капитан-лейтенант, -
если вам нечем заняться.
- Решительно нечем! – рассмеялся в ответ тот, не желая понимать
намёков.
Сухо кивнув в ответ на такую откровенность, капитан-лейтенант
принялся диктовать что-то очень казённое, заполненное сложными
словами, цифрами, и выражениями такого рода, о которые сперва,
выговаривая, можно сломать язык, а потом, при чтении, мозг.
- Ну-ка… - несколько минут спустя, подойдя к Ваньке, офицер взял
бумаги, бегло пробежав их глазами.
- Сносно, - постановил он пару минут спустя.
- Позвольте, Алексей Владимирович? - лейтенант довольно
бесцеремонно взял у того бумаги, - Ну… я бы сказал, что вполне
хорошо, но впрочем, вам, Алексей Владимирович, видней.
- Именно, - так же сухо парировал тот, и, уже обращаясь в
Ваньке:
- Пиши! – он перешёл на французский, потом немецкий и
английский, проверяя затем написанное и морщась так, что Ваньке
даже стало обидно…
… хотя показывать он это, разумеется, не стал.
- Ну-ка, голубчик… - влез Казимир Бенедиктович, и попаданца
начали экзаменовать уже словесно.