Старые недобрые времена 1 - страница 60

Шрифт
Интервал


Сложная матерная конструкция, обёрнутая морскими термина, вознеслась над Бастионом, и всё длилась, длилась…

… и длилась.

- Виноват! – с отчаянным видом вставил унтер, едва Сергей Александрович заглох, и начал пояснять:

- Негодящий он к таким работам, Ваше Благородие! Уж мы и так, и этак… минуточку в галерее, и прямо-падучая его бьёт, так пужается! По морде его, так он, паскуда, если там же, под землёй, а не на свету Божием, снова в падучую!

Ванька закивал отчаянно… да, да, так оно и есть! Чёрт его знает… может, было что-то в голове раньше, а может, появилось после сиденья в зинадане, в ожидании приговора? Но клаустрофобия у него оказалась совершенно отчаянная, невозможная…

Впрочем, в минных галереях, душных, высотой не больше метра, постоянно обваливающих, клаустрофобию может приобрести и совершенно здоровый дотоле человек, но повезло – Ваньке.

Левицкий ещё раз крутанул головой, не говоря ни слова. Над бастионом, кажется, нависло молчание, нарушавшееся только начавшимся обстрелом.

Одно из ядер упало сверху, метрах в пяти от них, и закрутилось, дымя искрящимся фитилём.

Попаданец, просмотревший, наверное, сотни фильмов о войне, знал, как действовать в таких случаях, и, упав плашмя, заполз за укрытие, прикрыв голову руками.

Он не видел, как Захар, разом сорвавшись с места, обжигая руки, погасил фитиль, а потом, для верности, закатил ядро в яму, от греха. Не видел он, и как поручик, дёрнувшийся было в сторону, тут же, озлившись невесть на что, дёрнул за ворот, и, сделал несколько шагов к ополченцу, встал носок сапога ему в бок.

- С-сукин сын… - прошипел Его Благородие, - Встать! Встать, кому я говорю!?

Ваньку подбросило, и лицо поручика оказалось перед его, и немигающие глаза Его Благородия уставились, гипнотизируя, в его…

- Трус? – спросил Левицкий, и сам же ответил, припечатывая, - Трус! Будем лечить!

- Унтер, - окликнул он Маркела Иваныча.

- Я-а! – истово протянул тот, материализуясь перед командиром.

- Этого… - взмах рукой в сторону ополченца, - на бруствер! Будем лечить. От трусости!

- Ну! – рявкает поручик, и Захар, в лице которого, кажется, не осталось ничего человеческого, упирает Ваньке штык под подбородок.

- Я-а… - попытался было сказать попаданец, не зная толком даже, что говорить…

… но штык проткнул кожу и…

… Ванька скосил глаза, глядя, как по лезвию течёт кровь. Его кровь…