— Пусть с этим… Нужно удостовериться,
что отец погиб, ну и отдать все должные ему почести, - сказал Павел
Петрович, вновь возвращая к себе рабочее настроение.
Императору в голову уже пришла мысль
о том, что можно сделать, как восстановить справедливость. И пусть
на пути к справедливости и будут действия, которые мало
укладываются в христианскую мораль и даже здравый смыл, он пойдет
на это. Семья будет восстановлена.
*………….*…………*
Я задремал. А что еще делать, если
делать нечего? Сижу тут в чьей-то спальне и даже поработать нет
возможности. Не смог найти писчие принадлежности, а гвардейцы,
якобы, не знают, где их взять. Врут. Попробовали бы они ответить
отказом, если попросит император. Мне бы только бумагу, да чуть
песка, а чем писать со мной всегда имеется.
Вначале хотелось пойти в ту часть
дворца, где происходят какие-то события. Должны же происходить,
умерла императрица, как-никак, но после перехотелось. Это словно в
какой-нибудь праздник в будущем. Хочется пойти в город, посмотреть,
что там происходит, люди же едут за чем-то, значит и мне нужно.
Но вот отчего-то пришла уверенность в
том, что приди я хоть к спальне государыни, так ничего
существенного, важного, занимательного, не узрел бы. Как и в
будущем, когда все-таки собираешься, едешь в центр города, а там
все так, как и всегда и ничего такого этакого нет. Задаешь себе
вопрос: а что именно должно быть «такого этакого», но и сам
ответить не можешь.
Открыл какую-то книжку. Хотя почему
это какую-то? Самую что ни на есть «Историю сэра Чарлза Грандисона»
Самуэла Ричардсона. При чем книжка английского автора была издана
на французском языке.
Почитал. Как же это… Никак. Уж пусть
меня простит Ричардсон, но так мужчина писать не может, если он не
латентный. Сколько экспрессии, сколько слез и чувственности. Нет,
не мое, даже с учетом острого дефицита развлечений. А для женщин,
уверен, самое то.
— Вы все еще здесь, Михаил
Михайлович? – спросил очевидное Алексей Борисович Куракин.
Князь ворвался в помещение, где я
дремал, заставил меня вздрогнуть и первым делом подумать о том, что
произошло что-то плохое. Почему-то всегда думается о худшем.
— Как видите, ваша светлость, здесь.
Чем могу быть полезен? - отвечал я.
— Миша, помогай! Нужно быстро
написать воззвание, Манифест, к народу о восшествии на престол
Павла Петровича, - говорил Куракин чуть задыхаясь, наверное, сильно
спешил.