Мысль о ловушках вдруг обожгла грудь и горло.
Нишай нащупал охранный амулет на шее, железную пластинку, вдруг
ставшую горячей! За ними следили от этих прекрасных кустов
акации!
Он замедлил шаг, сложил руки в особом жесте, подавая сигнал
начальнику охраны.
Вот и кончилась вольная прогулка. Ну что ж, он и без амулета
чуял, что в здешних прекрасных горах — нечисто. Что где-то впереди
таится угроза. Потому и отправился сегодня по караванной тропе.
Резко пахнуло кровью, и юный колдун остановился, замер посреди
дороги.
— Что-то случилось, господин? — тихо спросил начальник
охраны.
Его некрасивое лицо, изрытое оспой, стало суровым и
непроницаемым.
— Ты что, сам не чуешь, что пахнет человеческой кровью? —
прошептал Нишай.
— Нет, господин, — отозвался начальник охраны и кивнул воинам,
чтобы поставили на землю сундук.
Нишай поскрёб сапогом песок, словно нарочно рассыпанный на
тропе, и увидел под ним тёмные пятна.
Да и бурая жидкость, пропитавшая песок, не вызывала сомнений. На
дороге совсем недавно кого-то убили. А после аккуратно присыпали
кровь.
Юный колдун нахмурился и велел открыть сундук.
Достав из него свёрток с обещанным камнем, называемым так же
«глазом колдуна», он без церемоний уселся прямо на дорогу.
Позвал начальника охраны:
— Подойди!
Тот сразу побледнел и покрылся липким холодным потом.
Начальник охраны знал, что за камень в руках у господина —
страшный, чёрный и жирный, хранящий в себе голод демонов.
Но не подойти не смог — ноги сами сделали два шага.
— Не бойся, — сказал Нишай. — Я не собираюсь брать твою жизнь.
Камню нужен проводник, только и всего. Это не больно.
Он развернул камень, и чёрная тень протянулась к начальнику
охраны.
Тот замер и закатил глаза, словно вдруг уснул стоя.
Тень вошла в человека, запульсировала в груди воина, словно в
ней забилось второе чёрное сердце.
— Говори, что видишь? — приказал начальнику охраны Нишай.
Тот, побелевший и белоглазый, выглядел совершенно безумным.
— Какие-то люди напали на нас, — пробормотал он. — Какие-то
дикие люди. У них — мечи и стрелы! Они стреляют!
Начальник охраны упал на дорогу и начал корчиться в конвульсиях,
словно его ранило в шею стрелой. А потом захрипел и затих.
— Слабый какой! — бросил с сожалением Нишай и завернул камень в
кожу, исчерченную золотыми символами.
Услышал и увидел он, к сожалению маловато.