Для многих нравственность становится и рычагом успешности (см. главу 3), но главная ее функция все же в другом: она позволяет людям становиться счастливее «друг от друга», передавать друг другу энергию. Именно поэтому и успешный человек, и сравнительно неуспешный (в жизненном плане) может стать счастливее через увеличение нравственности. Человек рождается и умирает одиноким; важные прорывы и открытия он тоже совершает в одиночестве, будучи сконцентрированным на чем-то своем и полагаясь на самого себя, в самоуглублении. Но есть и другая сторона: возможность быть с другими, играть с ними, дарить себя, помогать и быть принятым. Успешность и нравственность потенциируются друг другом. Поэтому, говоря о багах эмпатии, я буду смело отмечать и «нравственные» баги. Тип «деятельного злодея», «безнравственного хищника» не нравится нам не только потому, что он плох или опасен, но и потому, что он прежде всего по-человечески неэффективен, он не использует вполне тех возможностей, которые дает человеку эмпатия – ни в плане успешности, ни в плане счастья (лично своего и общего с другими – которое тоже важно, так как человек существует с другими в неразрывной связи).
Итак, не морализируя, я отмечаю, что нравственность – существенная часть эффективности, счастья, а зачастую и успешности человека, и если она развита плохо, то это, безусловно, баг эмпатии.
Но вернемся к «нарциссическим паттернам», как их называют современные авторы. Поговорим теперь о тех представителях вида, которым не удается столь успешно и непрерывно блистать и у которых чувства зависти, стыда, ощущение собственного самозванства выходят в сознательный план.
И здесь я не могу не вспомнить мою знакомую (не ставшую моей клиенткой) Е. Дадим ей слово.
Е.: «Я точно знаю, что я самая лучшая, самая остроумная, веселая, обаятельная. Но вот только никогда не прямо сейчас. Никогда не прямо здесь».
Убийственно горькое самоопределение. Е. не может перестать чувствовать себя уникальной, лучше других. Вместе с тем она не может не видеть, что в каждый данный момент времени она недотягивает до идеала, а иногда и прямо противна сама себе тем, насколько от этого идеала далека. Ее идеальное самоощущение редко способно достичь той степени силы отрицания реальности, как это происходит у Игоря.