- Передай своей матери, чтобы сегодня вечером была у меня. Она
знает зачем.
Рэн ощутил, как внутри всё похолодело, а руки невольно
задрожали. Едва не выронив хлеб и мясо, он отшатнулся, изумленно
поглядел на старосту. Тот довольно заржал, махнул рукой, дескать,
проваливай. Развернувшись, Рэн побрёл прочь со двора.
По голове будто камнем ударили, слова Клама нельзя было
трактовать иначе. Особенно учитывая ту интонацию, с
которой лысый урод их произнёс.
Неужели мама – его замечательная, милая мама – с этой
тварью ..?
Мальчик ощутил, как мир уходит из-под ног, но сумел удержать
равновесие, буквально заставил себя вернуться к подводам
Дорина.
Мальто уже выгрузил часть товаров и собрал прилавки, на которых
купец выкладывал мелочёвку. Услышав шаги, торговец взглянул на
Рэна, улыбнулся, тряхнув двумя подбородками.
- Что, передал послание Кламу?
- Да, господин, - пробормотал ребёнок. Дорин довольно цокнул
языком.
- Хороший мальчик! Думаю, ты вполне заслужил этот медяк.
Держи.
Купец протянул монету Рэну. Тот взял одеревеневшими пальцами,
равнодушно уставился на чуть розоватый кругляш.
- Благодарю, господин.
- Ступай, ступай, - добродушно рассмеялся Дорин. – Кстати, если
хочешь, можешь подойти послезавтра, когда мы будем уезжать, за
помощь с погрузкой я также заплачу.
- Конечно, господин, непременно, - поклонился Рэн, после чего
зашагал по улице в сторону дома.
Мать недовольно поджала губы, сразу заметив синяк на подбородке
сына. Она как раз загнала коров, закрыла калитку и собиралась
заняться огородом.
- В чём дело? – Мэйлин сходу почувствовала подавленное состояние
ребёнка. Она вообще была крайне чуткой женщиной, всегда безошибочно
понимая, что нужно её малышу.
Рэн рассказал о стычке с мальчишками, о работе на мельнице и
двух медяках, а затем о приезде Дорина и поручении, которое
принесло ещё монету, но, при этом, он получил распоряжение от
Клама. Последнее мальчик сообщил, пряча взгляд.
Мама скрипнула зубами, но не выдержала, вздохнула, пошла в дом.
Рэн следом.
- Поешь, а после займись нашими посадками, - тоном, не терпящим
возражений, сказала Мэйлин, поставив на стол миску с похлёбкой.
Хлеб и мясо она убрала до вечера, сгодится на ужин. Рэн, чувствуя,
что аппетита особо нет, тем не менее, взял ложку и принялся есть,
чтобы не расстраивать мать.