Окруженный яркими цветами, он совсем не двигался. Дея окликнула
его – ничего не поменялась. Тогда она стала подходить все ближе и
ближе, пересиливая страх, но старик по-прежнему не шевелился.
И Дея начала догадываться, что его душа покинула этот мир.
Посмотрев в небо, девушка тихо прошептала молитву Тэнгри. И
только после этого посмела подойти к старику.
Дея прислушалась к дыханию, но ничего не услышала. Тогда она
положила на плечо старика ладонь.
– Что?
Почувствовав что-то странное, Дэя сразу же убрала руку. Что-то
произошло с ее ногой, которую девушка сильно ушибла, упав с коня
три дня назад. Задрав юбки, Дея посмотрела туда – и не увидела
большого синего круга на коже. Ушиб исчез, будто его и не было.
– Как так? – удивилась девушка.
Посмотрев на старика снова, она увидела красивые черты лица.
Когда-то в молодости этот искореженный человек мог быть красавцем.
Но что-то случилось, и его труп остался сидеть нетленным посреди
поля.
Тогда Дея вернулась к дагулам и рассказала о старике.
– Полезно, – проговорил глава лагеря, когда больные дагулы по
очереди излечились прикосновениями.
– Я его нашла! А значит, я буду на нем зарабатывать! –
прокричала тогда Дея.
– Законы дагульские знаешь, – кивнул глава.
Так Дея стала ответственной за старика. Исцеление – ходовая
услуга, поэтому вскоре она одна стала зарабатывать, как остальные
женщины вместе взятые. Но Дея не жадничала. Две трети отдавала
главе, да и остатками щедро делилась с дагулами.
– Кто же ты такой? – проговорила Дея, глядя на старика.
Если искореженный человек и вправду был жив, во что никто, кроме
Деи, не верил, то ему не требовалась еда. Его тело не менялось,
хоть дагулы и возили старика уже три месяца. А еще тело оказалось
на редкость прочным.
Конечно, Дея слышала о сильных идущих-мудрецах, которые
погружаются в долгие медитации. Но что насчет старика? Его тело так
сильно пострадало, что Дея отказывалась верить в обычную медитацию.
Выглядело так, будто перед смертью старик уселся в привычную для
себя позу и испустил дух.
Но Дея верила, что искореженный человек все еще жив.
На утро дагулы отправились дальше. Через два дня они почти
добрались до моря, и все шло своим чередом, когда в лагерь вернулся
Мануш.
Дело было ночью. Лагерь будить не стали, но подняли
главного.
– Вернулся, тато, и лошадей привел! – едва не прокричал Мануш,
падая на колени.