— Да нет же, говорю же вам, —
повторил Эльхард, выдернув из жаровни свою одежду и сбив об пол
пламя со штанов и плаща. — Я просто насквозь промок и замёрз, вот и
разделся, чтобы всё просушить.
Он впрыгнул в ещё дымящиеся штаны и
посмотрел на старика сквозь огромную прожжённую дыру в плаще.
Старик, сдвинув брови, недоверчиво приближался, но уже не выказывал
признаков откровенной агрессии. Эльхард только сейчас заметил, что
у старичка красноватая кожа, такого же цвета и радужная оболочка
глаз, а на плешивой голове наросты словно от спиленных рогов.
— Значит, ты не из этих, не
извращенец? — не унимался старик, сунув длинный острый нос в дыру
плаща. — А ты уверен?
— Да нет же, я… Я трус, — заключил
Эльхард, разом опустив прожжённый плащ и понурив голову. — Я был в
составе разведывательного отряда Великой Северной Библиотеки,
направленного к огненной стене, мы столкнулись с гоблинами и
вступили в бой. Потом появился огр, командир прокричал приказ к
отступлению, огр отшвырнул меня, и последнее, что я увидал, это как
огр раздавил командира, словно назойливую муху. В страхе я бежал с
поля боя, бежал без оглядки от преследовавших меня гоблинов, угодил
в болото и увяз в нём. Мои товарищи, наверное, уже мертвы,
растерзаны кровожадными тварями, а я каким-то чудом не захлебнулся
в болотной жиже и попал сюда.
— Ну-ну, дружок, не торопился бы ты
так на тот свет, — сказал старик, — возможно, у судьбы на тебя
другие планы. Но в таком состоянии от тебя всё равно пользы чуть.
Надо хорошенько отдохнуть, собраться с силами. Старичок пересёк
помещение и, остановившись у дальней стены, ткнул тростью куда-то
за гобелен. Кусок стены с легким скрежетом отошёл в сторону. Старик
повернулся к Эльхарду.
— Бери свои вещички и подём со мной.
Там поудобнее будет.
Эльхард слегка замешкался, а старик
повторил настойчивее:
— Подём, подём, говорю.
Эльхард сгрёб в охапку свои вещи и
проследовал за стариком. Следующее помещение оказалось поменьше
усыпальницы, а теплый свет факелов делал его более уютным. Свалив
вещи на широкую, почти во все помещение, лавку, стоящую возле
стола, он извлёк из своей дорожной сумки большой размокший
бутерброд с мясом. Положив бутерброд на плоскость клинка, Эльхард
поднёс его к огню, чтобы просушить лепешку. Запах поджаренного
хлеба и мяса быстро распространился по помещению.